Увидев брата, она удивленно вскинула брови.
- Эдгар? Ты же вроде бы вчера вечером собирался вернуться, - она посторонилась, пропуская брата в квартиру.
- Я и вернулся вчера вечером, - ответил он, входя внутрь и опираясь на стену, чтобы стащить с ног ботинки. Голос с перепоя был хриплым и едва слушался его. К тому же его мучила тошнота, и рот открывать было непросто, так что ответ, вопреки его желанию, получился весьма нелюбезным.
Эванджелин втянула в себя воздух и принюхалась.
- Ты что пьян? - возмутилась она.
Вот теперь Эдгар почувствовал раздражение:
- Нет, - отрезал он. - А ты почему не на лекциях?
Девушка поджала губы.
- Мне к часу. А ты бы за собой последил! А то только пить и умеешь!
- А еще ездить лучше всех и зарабатывать бешеные деньги, - огрызнулся Эдгар, справившись с ботинками, повернулся к выкрашенной белой краской стене, ведущей в гостиную, и замер. На стене висела большая картина, натюрморт: стол, укрытый светлой скатертью, гроздья винограда в простой глиняной миске и раскрытая книга.
- Что это? - неприязненно спросил Эдгар.
На лице Эванджелин промелькнула обида, однако она справилась с собой и ничем этого не показала.
- Картина, - так же неприязненно буркнула она. - Пытаюсь вдохнуть сюда немного жизни.
Эдгар, усилием воли пытаясь справиться с головной болью, перевел взгляд на сестру:
- Сколько раз объяснять, Эванджелин, - сказал он ворчливо, - я не для того купил именно эту квартиру именно с таким дизайном, чтобы ты мне тут картинки развешивала. Вот там, - он указал на гостиную, где в дверном проеме виднелись граффити, которыми была расписана одна из стен, - вот там искусство. А вот эти все твои цветочки прибереги, пожалуйста, до того момента, когда ты выйдешь замуж. У тебя будет свой дом, который ты будешь украшать так, как посчитаешь нужным.
Он, удовлетворенный собственной отповедью, отвернулся, чтобы уйти. Эванджелин вспыхнула.
- Да что ты говоришь! - язвительно ответила она, старательно пытаясь не сорваться. - Это, чтобы ты знал, не искусство, а уличная мазня, по какому-то недоразумению оцениваемая чересчур завышенно! И я не просилась к тебе жить, сам знаешь! От всей души надеюсь, что папа скоро успокоится и я смогу жить одна, без твоего присутствия! Но раз уж мне пришлось находиться тут, то я, по крайней мере, хочу впустить в этот склеп хоть немного свежего воздуха!
Эдгар фыркнул:
- Мы оба знаем, почему ты здесь, - сказал он остановившись, но не оборачиваясь. - Если бы ты вела себя так, как положено леди Мортимер, ты бы по-прежнему сидела дома и не мешала бы мне жить так, как я привык, - он вздохнул, пытаясь успокоиться, и добавил. - Я не хочу с тобой спорить больше. Свари мне кофе, пожалуйста.
- Что?! - Эванджелин, не сдержавшись, едва не взвизгнула. - Это я, значит, себя веду недостойно? Да ты на себя посмотри! - В этот момент в кармане у нее завибрировал телефон, девушка рывком вытащила его, едва взглянув, со злостью нажала на кнопку отключения и вновь перевела взгляд на брата. - Только и знаешь, что пьешь и со шлюхами развлекаешься! Можно подумать, я не видела твои фотографии из ночных клубов! А я взрослый человек и имею право делать то, что хочу! И тебя я спрашивать не обязана! Ты вообще никакого права не имеешь лезть в мою жизнь! Еще и кофе тебе варить! Если нужна прислуга, в агентство обратись!
Тут Эдгар, превозмогая головную боль, обернулся и с удивлением воззрился на сестру. Он привык к ее холодному презрению, но с такой неприкрытой яростью она еще к нему не обращалась.
- Вообще-то я твой брат, - попытался он отыграть лидирующую позицию, - так что, конечно, я имею право интересоваться твоей жизнью. А вот что я делаю в свободное время, тебя не касается. Потому что ты женщина, а я мужчина. Обо мне сплетничать не будут, а сплетен о тебе я не допущу, только веди себя, пожалуйста, соответственно своему положению в обществе. И зачем, скажи на милость, ты рассматриваешь мои фотографии из клубов? Тебе заняться нечем?
- Это тебе заняться нечем! - едва не набросилась на него Эванджелин, лишь в последний момент взяв себя в руки. - Шовинист чертов! Ты в Средневековье застрял! И тебе вообще незнакомо понятие личного пространства! У нас равноправие, если ты вдруг забыл! Но тебе же все равно, главное, что тебе все обязаны, а ты никому, - передразнила она его.
Телефон снова завибрировал, Эванджелин мельком бросила на него взгляд и едва не закричала от злости. Гастингс с самого утра начал названивать ей. Она сбрасывала звонки, а он звонил снова. С холодной ясностью рассудка Эванджелин поняла, что только ее неуступчивость заставляет графа Хантингдона звонить снова и снова. Возможно, стоило снять трубку и выслушать высказанные ленивым тоном извинения, однако сейчас Эванджелин боялась, что не сможет держать себя в руках, сорвется на крик или слезы и выставит себя на посмешище еще больше. Именно поэтому она вновь и вновь нажимала на кнопку сброса.