Такова, на мой взгляд, главная у Владислава Терлецкого тема художественного исследования природы человека. И, заботясь о чистоте, корректности самого исследования, он предпочитает обращаться не к настоящему, а к прошлому. Правда, поступает он с ним весьма вольно: нарочито смещает время реальных событий, переиначивает исторические подробности, факты, биографии живших некогда и хорошо известных потомкам людей. И тем не менее всегда остается предельно верным нравственной сути происходившего когда-то.
Владислав Терлецкий — мастер стилизации описываемой эпохи; в двух романах, которые вам предстоит прочесть, это самое начало нашего века. Он старательно стилизует героев, их речь, их видение мира. Но пишет он о прошлом отнюдь не как историк и не как репортер, а как современник и участник этого прошлого. Возможно, именно поэтому минувшее в его книгах никогда не предстает перед читателем как нечто застывшее, окаменевшее, законченное, завершенное. Оно всегда противоречиво, оно еще «не устоялось», оно горячо, подвижно, оно всегда будто только-только совершается на наших глазах.
Это почти стопроцентная стилизация. Однако именно почти. Его герои — плоть от плоти своего времени, да только они неизменно отягощены опытом последующих лет, рефлексией, реакцией самого писателя. И потому, хотя Владислав Терлецкий пишет как современник исследуемых событий, обращающийся к своим современникам, его «историческая проза» менее всего напоминает скрупулезную реконструкцию истории.
В истории писатель ищет прежде всего то, что было в ней злободневным вчера и остается злободневным сегодня. Потому-то Владислав Терлецкий не очень заботится о том, чтобы каждый читатель, если воспользоваться выражением Белинского, тотчас же узнавал бы в его героях лица исторические, но стремится к тому, чтобы он лучше понял и рассмотрел их человеческие лица.
Это в полной мере относится и к роману «За зверей заплачено» (1980). Писатель просит не рассматривать его как воссоздание нашумевшего в начале века и не разгаданного до конца и сегодня дела Станислава Бжозовского. Хотя «канва» событий взята вроде бы прямо оттуда. Но кого, кроме специалистов-историков, славистов, литературоведов, — могла бы сегодня заинтересовать драма Бжозовского (1878—1917) — критика, прозаика, драматурга и публициста, близкого к левым, революционным кругам польского общества. В 1908 году бывший агент царской охранки Бакай обвинил Бжозовского в том, что тот состоял у нее в услужении. Ни тогда, несмотря на решительные протесты самого литератора, ни позже, несмотря на предпринимаемые попытки снять сего имени подозрение, вопрос о вине или невиновности Станислава Бжозовского прояснить не удалось.
В романе «За зверей заплачено» вопрос этот не разрешается тоже, более того — Владислав Терлецкий, по существу, ни перед собой, ни перед читателем такого вопроса даже не ставит. Не Властелин (критик, писатель, властитель дум левых, особенно революционно настроенной молодежи) главный герой романа. Неназванный некто, якобы восстанавливающий эту старую историю, вводит в нее вымышленного им Павла, юношу из мещанской среды, увлеченного идеей переустройства мира, который примкнул к одной из нелегальных рабочих партий и стал террористом, то есть своего рода бескорыстным наемным убийцей, исполняющим приговоры партийного суда.
Безгласность, сопутствовавшая самодержавию, его деспотизм, жестокость и античеловечность в известной мере сформировали не только методы, но также и нравственный кодекс активных и убежденных борцов против него. Партия, к которой примкнул Павел, стремилась к национальному возрождению Польши, к справедливости, гуманизму, свободе. Но она требовала от своих членов и сторонников не просто беспрекословной дисциплины, она требовала гораздо большего: некритического доверия к себе и своей линии, слепой веры в то, что мир жестко делится на «своих» и «чужих», признания примата «революционной целесообразности» над всем остальным.
Такой целесообразностью стало, по мнению партийных верхов, казнить Властелина, поскольку тот, обвиненный в связях с царской охранкой, не мог с достаточной достоверностью опровергнуть этого. Исполнителем приговора и назначается Павел.
Вот исходная точка романа, в котором Владислав Терлецкий пытается понять своего героя, проследить его тяжелый путь к нравственному выбору. Сам писатель нарочито держится сторонним наблюдателем реконструируемой неназванным рассказчиком истории, приглашая читателя проделать вместе с ним и с Павлом тернистый, требующий душевного напряжения путь.