Спустя много лет некто, пытающийся составить правдоподобное описание этой драматической истории, некто, кому недостает храбрости назвать ее героев подлинными именами, но не из страха, что правда раздавит его самого, а по причинам более глубоким, объясняемым потребностями дня сегодняшнего, — так вот, сей некто, представляя себе сцену возвращения этого человека домой после обследования в клинике, бьется и над разгадкой судьбы другого молодого мужчины, который как раз поджидает свою жертву на безлюдной флорентийской улице, где в глубине сада расположился белый двухэтажный особняк. Молодой человек выбрал это место, посчитав его самым безопасным и лучше всего подходящим для выполнения задания. Давно уже миновал полдень. Солнце жарит вовсю. Этот второй человек, стоящий в нише стены и сверлящий глазами улицу, в конце которой вот-вот должна появиться извозчичья пролетка с тем, кого он подстерегает, думает о том, быть может совсем недалеком, дне, когда то, что теперь составляет для него тайну, окажется наиочевиднейшей правдой. И правда эта будет о вине или невиновности. Еще долго после того, как он получил задание, после того, как ему сказали, что надлежит убить особо опасного изменника и провокатора, лихорадочное напряжение не покидало его. Ему предстояло исполнить поручение, но правды он так и не знал. И тому, кто спустя годы старается постичь судьбу этого человека, следует обратить особое внимание на его душевные терзания. Он должен в полной мере прочувствовать их тяжесть. Согнуться под ее бременем. Не раз и не два. Надо также присмотреться к событиям более ранним, предшествовавшим встрече во Флоренции. Надо начать со смерти Эрлиха. Ибо только в пространстве, разделяющем такого рода правдоподобные события, может вырваться наружу часть правды. Встреча во Флоренции произойдет лишь через год. А пока в соответствии с распоряжением пётрковского губернатора идет предварительное следствие по делу об убийстве полицмейстера Эрлиха.