Думаю, командование было уверено в том, что вечный и его ближний круг будут торговаться. Они всегда так делали, когда их загоняли в угол. И наверняка ему было что предложить, по-другому торговля не работает.
Однако час проходил за часом, складываясь в сутки, а вестей из бункера не было. Штурмовать его тоже пока не спешили — во-первых, был риск уничтожить ценности, которые были ой как не лишними для молодой Республики, а во-вторых, очень не хотелось терять людей, когда победа была уже близка.
Предложения о сдаче передавались по всем стандартным каналам и даже в виде звуковых сообщений через вскрытые ходы системы вентиляции. Специально для этого сохранили линии связи бункера с внешним миром — антенны и оптоволокно, идущее до ближайшего коммуникационного центра.
Но бункер молчал. И тогда командиры вспомнили про разведку и тех бойцов, которые имели навыки лазутчиков.
Было решено проникнуть в бункер и разведать обстановку на месте до того, как принимать решение о штурме или подрыве.
Как это обычно бывает, одно дело принять решение — и совсем другое реализовать его на практике.
Все стандартные пути проникновения были блокированы. Бункер проектировали далеко не дилетанты. Системы вентиляции перекрывались всеми возможными датчиками и мощными лазерными решётками. По-настоящему мощными — зеркальная броня робота-разведчика, которого посылали на исследования, не особо ему помогла; машину нашинковали слоями, толщиной в пару сантиметров.
С коммуникационными каналами тоже всё было в порядке — плотность укладки проводов была такой, что туда и муравей бы не проскользнул. Демонтировать же их было невозможно — все каналы был заминированы, и такая попытка привела бы только к полной изоляции бункера.
Оставался только вариант с проходкой штольни из ближайшей карстовой полости.
Благодаря тому, что удалось добыть более-менее достоверные схемы бункера, спецы вычислили уязвимое место: на одном из служебных горизонтов стена подземного сооружения примыкала к гидропласту. Видимо, архитекторы посчитали его достаточной гарантией от проникновения — и правда, кому бы в голову пришло ломиться в подземелье через обводнённый грунт? Поэтому там было всего пара десятков сантиметров армированного бетона и мощная гидроизоляция.
Архитекторы бункера не могли знать, что промышленность Республики сможет освоить производство специальных проходческих щитов, которые позволяли работать в таких условиях. И так получилось, что ближайший щит можно было доставить на место операции оперативно — всего в течение восьми часов, грузовым «Слоном», через ближайший аэродром, полоса которого оказалась почти нетронутой в ходе стремительного штурма.
Щит был сконструирован таким образом, что после проходки, и, к примеру, стыковки тоннелей из него можно было выбраться через переднюю, рабочую поверхность. Для этого там был предусмотрен специальный бронированный люк.
С гидроизоляцией и бетоном режущие кромки щита справились довольно легко. Ну, замедлились, конечно, и поскрежетали немного — но всего через несколько минут после того, как датчики показали, что мы упёрлись в бетон, препятствие пало. Судя по показаниям датчиков, впереди был воздух, нормального, пригодного для дыхания состава.
— Приехали! — Бодро сказал техник-оператор щита, убирая руки с рукояток управления, — ну что, будете заходить, а, ребят?
Он посмотрел на нас. Нормальный мужик: добровольно пошёл на это опасное предприятие, даже особо не торгуясь. Хотя всё равно ему наверняка насыпят кучу разных приятностей, вроде внеочередного отпуска и премий. Республика любит верных граждан.
— С гидроизоляцией точно всё нормально? — на всякий случай поинтересовался Коля — мой напарник в этой операции, боец нашего взвода с интересным позывным «Карандаш».
— Как видишь! — ухмыльнулся оператор, — да ладно, ребят, не переживайте. Техника надёжная. Учтите только, что через шесть часов я ухожу. Щит оставит полимерную пробку — но не факт, что обойдётся без неприятностей. Так что уж постарайтесь успеть в срок!
— Добро! — кивнул я, неосознанно копируя манеру Макарова.
— Тогда в шлюз! — он указал в сторону переходного отсека, втиснутого между кожухами гигантских подшипников главного ротора.
Когда бронедверца натужно, со скрипом, открылась, мы оказались в полутёмном помещении, уставленном одинаковыми стеллажами, на которых рядами лежали картонные коробки.
— Склад что ли? — тихо, будто про себя, сказал Коля.