— Полная фаза лунного затмения закончилась? — догадался Иван.
— Только что, — кивнул Артем, а Стас вообще не понял, о чем речь.
— Какое, к черту, лунное затмение? — Он показал на восток. — Солнце давно взошло, где вы видите луну?
— Она зашла полчаса назад, — сказал Иван, — но это ровно ничего не меняет.
— Не, вы точно придурки, — резюмировал Стас, однако как был, в одних трусах, поплелся к дому вслед за остальными.
Проснулись все, как по команде, одновременно, но повели себя совершенно по-разному. Оно и понятно, двух одинаковых людей не сыскать, а их было пятнадцать человек, если считать вместе с эмбрионом в чреве Татьяны Хандагуровой.
Наталья Лунева, еще не поняв, что с ней произошло и как она оказалась на полу какого-то бичевника, не вставая, сразу же схватилась за сотовый, но замерла в нерешительности, не зная, кого вызвать первым — мужа или дочь.
Таллинские Хандагуровы, собравшись вместе, перебрасывались единственным вопросом: как они здесь оказались? Пока Дмитрий, прижав к себе беременную супругу, не уточнил: а где это, собственно, «здесь»?
Нина Павловна, чье сознание подверглось наибольшему вмешательству извне, впав в прострацию, отвернулась к стене из неструганого бруса с лохмотьями грязной пакли в щелях, а в голове ее мелькали несвязные обрывки воспоминаний последних дней: поселок Усть-Орда, «боинг», аэропорт Домодедово, ряды коек с убогими стариками на них — словом, полный кошмар…
Тетка ее, напротив, полностью пришла в себя впервые за последние шесть или семь лет. Она самостоятельно и легко встала с инвалидного кресла, что уже и вовсе невероятно, подошла к зияющему оконному проему и стала наблюдать, как с байкальского берега к дому приближались трое молодых людей, причем двое из них были в одних только трусах и кроссовках.
Более даже, чем вопрос местонахождения, пожилую женщину занимал другой: откуда на ее одежде кровь? Причем абсолютно ничего не болело, будто четверть века, не меньше, она сбросила с плеч.
Большая семья внука усть-ордынской Сороки Владимира Атановича почти сразу покинула дом. Они не узнали конкретного места, но поняли, что находятся на берегу Байкала. Выйдя на крыльцо, кто-то из них поинтересовался у подошедших парней, кстати, не обратив внимания на их внешний вид, куда их занесло и как отсюда добраться до Иркутска.
— Подождите минуту, может быть, получится вас подвезти, — ответил Артем, доставая сотовый телефон и набирая номер брата.
Юрия Беликова развязали, но повод звонить в полицию отпал сам собой — все живы и здоровы. Впрочем, ремнями стерты запястья, но тут уж он сам виноват — не фиг было дергаться, вел бы себя спокойно, так нет…
Следователь вообще не слишком понимал, что на него нашло, почему он окрысился на людей, которых в последнее время считал друзьями и которым доверял безоговорочно. Одна лишь причина пришла на ум, который, вероятно, тоже не избежал полного затмения…
Тем временем самонадеянная девчонка взяла инициативу на себя, и остальные не возражали, даже ее не менее самонадеянный дядя — служитель архаического культа.
Когда зазвонил сотовый Есько, тот вздрогнул и спросил именно у Джины:
— Как мог пройти звонок? Связи с этим местом раньше не было.
— И не будет после восьми утра, когда Луна полностью выйдет из земной тени, а пока говорите, Степан Юрьевич, — улыбнулась девушка.
Звонил бывший полковник ГБ, а ныне бизнесмен и, как это у них принято, кандидат в депутаты Николай Тимофеевич Алексеев. Выяснив, что все благополучно завершилось и в губернском городе не ожидается более ни убийств, ни пожаров, ни каких-либо иных стихийных или рукотворных бедствий, он поздравил «аномальщика» с успехом и дал отбой.
Следователь решил повременить с докладом начальству. Во-первых, по причине чересчур уж раннего утра, а во-вторых, оставалась еще неизвестной судьба заложников с заброшенной фермы. Об этом капитан юстиции очень скоро узнал, ответив на звонок сводного брата. Но вот что забавно: вопрос Артема, что делать с проснувшимися заложниками, он переадресовал Джине!
— Тех машин, что у нас в наличии, на всех явно не хватит, — констатировала девушка. — Юра, скажите Артему, что я скоро буду там сама и все решу. Пусть ждут.
И следователь безропотно сделал так, как ему велели.
Когда он вышел из юрты вслед за Джиной, буквально через полминуты, девушки он не увидел. Куда она могла деться за столь короткое время, так и осталось для Беликова загадкой.
А та была уже на заброшенной ферме и снова распоряжалась.
Собрав всех возле крыльца, Джина объявила отдыхающим, что срок их путевок истек и они прямо сейчас садятся в комфортабельный автобус и возвращаются домой.
Зомбированные вторично рукоплескали и благодарили администрацию отеля за отлично организованный отдых, после чего дружно погрузились в кузов КамАЗа со взорванной кабиной и затянули туристские песни.
Вопрос, кто повезет эту развеселую компанию, не возник. Из-под пола немедленно был извлечен маленький одноглазый зверек и усажен за отсутствующий руль.
— Павлик, ты справишься? — строго спросила Джина.
— Не сомневайся, Мать Хищная Птица, Павлик бедовый! Павлик — ого-го какой!
Самосвал так рванул с места, что поющие отдыхающие едва не вывалились из кузова.
— Эй, полегче! — прикрикнула Джина.
— Понял, прости…
Автобус медленно выезжал на бетонированный автобан.
— Быть боохолдоем — это так прикольно!
Парни со слезами на глазах махали отъезжающим, с которыми успели подружиться.
Хорошо то, что хорошо кончается…
На сотовый Есько позвонил Виктор Кронштейн и поинтересовался, все ли в порядке.
— Да, — ответил Степан Юрьевич, — заложники освобождены, похитители обезврежены.
— А как дух заарина? — спросил Кронштейн. — Сумели изгнать его из тела Марины Младич?
— Вы с ума сошли, Виктор Самуилович? — искренно удивился Есько. — Заарин, если не ошибаюсь, это высшая степень посвящения у бурятских шаманов, но таковых нет уже лет двести… А моя сотрудница Марина Младич рядом со мной сейчас, и никто, слава Всевышнему, в нее не вселялся.
Ошарашенный Кронштейн был и сам удивлен: что за дурацкие вопросы он задал минуту назад?
— Я, Степан Юрьевич, знаете, что решил? — спросил он.
— Что?
— Завтра же выезжаю автостопом в Китай. Хочу побывать на святой земле Тибета, возможно, там и останусь, уйду в монастырь.
— Вы что же, милейший, в буддизм ударились? — поинтересовался Есько с легкой издевкой в голосе.
— Так давно уже, — ответил Кронштейн со всей серьезностью, — больше пяти лет…
Джина с улыбкой слушала их разговор, затем, когда «аномальщик» убрал сотовый, сказала:
— Нам пора.
Все безропотно потянулись к дороге, где стояла теперь единственная машина — УАЗ Василия Шарменева.
Джина взглянула на улыбающегося во сне Гомбо. Ей сделалось интересно, чему или кому он улыбается. Скоро она это поняла. Гомбо наконец увидел во сне то, о чем мечтал: жену Дариму, дочку Урхан, семейную юрту и отару овец. Много ли нужно простому человеку для счастья? Чуть-чуть тепла, любви и море покоя…
Джина порадовалась, что интимных подробностей не увидела. Муж с женой только что закончили заниматься любовью, и теперь умиротворенный Гомбо лежал на шкурах, нежно обняв Дариму. Впрочем, умиротворение длилось недолго. Мужчина вдруг заерзал и, оторвавшись от женщины, пристально посмотрел ей в глаза.
— Когда будет самое главное? — спросил он.
— Оно было минуту назад, — с улыбкой ответила Дарима.
— Я не об этом, о другом, по-настоящему главном! — разозлился муж. — Ну, давай!
— Что тебе дать? — не поняла жена.
— Ах, у тебя нет ничего с собой…
Мужчина торопливо поднялся, отыскал в разбросанной своей одежде кожаные ножны, достал из них охотничий нож с широким, хорошо отточенным лезвием и протянул его жене.