Мы встаем, и я беру Клэр за руку, уводя ее за собой.
– Иди, умывайся и поешь чего–нибудь. Мы позаботимся о Пушинке.
Оглянувшись на Эрла, я вижу, как он кивает. Я знаю, что он позаботится обо всем в доме и
проследит, кто бы там не дежурил сегодня, выполнит свою работу.
Ведя Клэр за собой, мы направляемся в сторону ближайшего к дому сарая. Я держу ее за руку
всю дорогу, и этот простой жест заставляет меня улыбаться. Это жутко удобно и ощущается так,
будто мы делаем так каждый день, а не будто это совершенно ново для нас.
– Так кто это Пушинка? – спрашивает Клэр, когда мы входим в амбар.
– Это одна из овец, которых мы разводим здесь, как домашних питомцев. На самом деле, у нас
их недостаточное количество, чтобы зарабатывать на их шерсти, поэтому мы жертвуем ее
вязальному кружку в городе, а они используют ее, – я иду с Клэр к дальнему стойлу и вижу,
лежащую на полу овцу.
Когда мы подходим к ней, она немного пугается, но я кладу ладонь на нее и ощущаю ее живот.
Ягненок действительно перевернут по моим ощущениям, и я осматриваю ее, чтобы узнать,
насколько та близка к родам.
Подняв глаза, я замечаю, как Клэр опускается на сено рядом с Пушинкой и укладывает ее
голову себе на колени. Она начинает мягко поглаживать ее и тихо мычать, пытаясь успокоить
будущую мамочку.
– Думаю, слишком поздно переворачивать ягненка, так что сначала выйдут ноги. Это будет
болезненно для мамы, поэтому если хочешь помочь, тебе нужно подержать ее для меня.
Клэр поднимает глаза, и я замечаю грусть на ее лице, но она быстро исчезает, и Клэр кивает,
теперь уже решительно настроенная помочь. Она удерживает Пушинку и начинает с ней
болтать, как будто та настоящая мамочка, собирающаяся родить.
– Ты можешь сделать это, Пушинка. Я знаю, ты можешь. Смелее. Мы поможем тебе.
Такой ее образ, кажется, что–то плавит внутри меня, и мысли о ней с нашими детьми
проносятся в моей голове. Я отмахиваюсь от них до того, как замечтаюсь, считая, что мне
нужно сосредоточиться на том, чем мы тут заняты. Я принимал несколько раз роды в тазовом
предлежании, и это никогда не было легко. Тогда мы потеряли очень много мамочек, так что
такого рода события всегда волнительны.
– Ладненько, мамуля. Давай–ка поможем нашему малышу.
– Как мы его назовем?
Я поднимаю взгляд на Клэр, которая держит ягненка, очищая его. Роды заняли несколько часов,
и они были трудными для всех нас, но Пушинка вышла из всего этого победителем, и теперь у
нас появилось новорожденное прибавление к ферме МакКалистеров.
– Как ты захочешь, детка. Это девочка.
Клэр лучезарно улыбается мне, и это самое милое зрелище. Она помогает ягненку начать
кормление, и когда мы устраиваем их, она встает рядом со мной.
– Она похожа на маленький комочек хлопка. Могу я назвать ее Хлопушкой?
Это слишком. Я обнимаю ее и притягиваю к себе.
– Да. Думаю, Хлопушка идеально подходит. Пушинка и Хлопушка. Это охренеть какая милость.
Клэр игриво шлепает меня по руке, когда мы выходим из стойла, давая возможность мамочке и
детенышу немного поспать. Мы возвращаемся рука об руку обратно в главный дом, и к этому
времени, ночь уже опустилась на ферму. Звезды показались на небе, и все кажется романтичным
только от ее присутствия здесь.
Заняло несколько часов, чтобы появилась Хлопушка, и уже поздно, но я все еще помню о том,
что обещал ей. И я намерен сдержать обещание.
BEAUTIFUL BASTARD
Когда мы добираемся до дома и проходим внутрь, я оборачиваюсь и запираю замок на двери.
Этот звук вынуждает ее оглянуться на меня, и я практически ощущаю, как набирает скорость ее
сердцебиение.
– Думаю, нам обоим стоит принять душ перед тем, как лечь в постель.
Она смотрит вглубь коридора, где находятся ванная и спальня, а потом снова переводит взгляд
на меня. Я замечаю нервозность в ее взгляде, но она едва заметно кивает, и этого достаточно,
чтобы заставить меня подойти к ней. Я заключаю ее в свои объятия и жду, когда она посмотрит
на меня, встречаясь со мной взглядом. Я хочу, чтобы она всегда чувствовала себя со мной в
безопасности.
– Позволь мне помыть тебя, детка. Просто показать, насколько я хорош для тебя. Предоставить
тебе причину выйти за меня в пятницу. Не только потому, что тебе нужно, но и потому что ты
хочешь этого.
– Кэш, – шепчет она, и с моим именем идет так много всего. Нервная потребность и робкое
желание смешиваются вместе.
– Ты доверяешь мне? – спрашиваю, мне нужно знать это и услышать от нее.
Она улыбается, и я вижу по ее глазам ответ до того, как она произносит его.
– Да.
Я сгребаю ее в объятия и несу в хозяйскую ванную. Усаживаю ее на островок рядом с
раковиной и ухожу к душу, выкручивая все головки, чтобы дать воде нагреться. Когда с этим
покончено, я возвращаюсь к ней и вижу, как она сидит и прикусывает губу.
Я расстегиваю свою рубашку, одновременно скидывая ботинки. А потом я остаюсь только в
одних джинсах. Она прикусывает губу, пока рассматривает меня, достигая взглядом моего
ремня, и это сводит меня с ума. Просто один взгляд на мне, будто она не может оторвать глаз,
доводит мне до безумия.
Когда мой ремень оказывается расстегнут, я вжикаю молнией на своих джинсах и стаскиваю их
с бедер вместе с боксерами. Хорошо, что пошел до конца и показал ей всего себя, поскольку я
последний мужчина, которого она будет видеть остаток своей жизни.
Стоя перед ней обнаженным с твердым, изнывающим членом, указывающим на нее, я ощущаю
себя богом. Она смотрит на меня широко–распахнутыми глазами. Она облизывает свои губы, и
мне требуется вся сила воли, чтобы оставаться на месте.
– Клэр.
Она стреляет взглядом на меня, и ее щеки вспыхивают красным, как будто ее поймали за
подглядыванием. Я хочу, чтобы она смотрела, и надеюсь, что ей нравится то, что она видит, но
мне нужно больше. Мне нужно добраться своими руками до нее.
– Сними одежду, детка.
После секундного колебания ее нервные пальцы поднимаются к рубашке и начинают
расстегивать ее. Это самая сладкая пытка. Каждая расстегнутая пуговица показывает мне
немного ее совершенства. Когда она заканчивает, она скользит ей по своим плечам. Я прохожусь
по ней взглядом, не в состоянии сдержаться. Мне просто необходимо прикоснуться к ней. Она
сидит в простом, белом лифчике, ее мягкая кожа сияет.
Я опускаюсь вниз к ее ногам и помогаю ей стянуть сапоги, перед тем как она встает и
расстегивает свои шорты. Она спускает их по своим бедрам, вместе с белыми, хлопковыми
трусиками, и я удерживаю взгляд на ее глазах. Не хочу пугать ее или заставлять смущаться,
поэтому не смотрю никуда, кроме ее глаз. Я замечаю, как она смещается, чтобы снять свой
лифчик, и как только я слышу звук его падения на пол, я беру ее за руку и завожу нас под душ.
Когда горячая вода обрушивается на нас, я притягиваю ее к себе. Она закрывает глаза и
откидывается назад, позволяя теплой воде стекать по ее волосам. Я тянусь и вытягиваю
шпильки из ее головы, складывая их на полочку в душе. Ее тугие, светлые кудри падают позади
плеч. Я пробегаюсь пальцами по ним, и она открывает глаза, чтобы посмотреть на меня.
– Позволь мне помыть тебя, – шепчу я, потянувшись за шампунем и приступая к мытью ее
волос.
BEAUTIFUL BASTARD
Пена накапливается в моих пальцах, пока я массирую кожу ее головы, и она стонет. Я чувствую,