В ответ Доржи бубнил одно и то же:
— Худо будет голый овца, пропадет.
Накормил тогда Доржи хозяина вареной бараниной, но убедить его повременить со стрижкой овец так и не удалось.
Пообедав, Савва Саввич засобирался домой и, уже сидя на коне, еще раз подозвал к себе Доржи.
— С этого места, — сдерживая загорячившегося иноходца, Савва Саввич концом нагайки показал на елань, — до моего приезда никуда не укочевывай. Я, наверное, послезавтра приеду, баб привезу штук двадцать, стричь начнем, хватит уж волынить.
И, не слушая возражений Доржи, взмахнул нагайкой, дал иноходцу воли.
Пурга началась как раз в тот день, когда Савва Саввич намеревался приехать к Доржи с бабами-стригалями. Небо с утра заволокло густыми серыми тучами, стал моросить мелкий дождик.
Доржи велел Жаргалу с его маленьким табуном держаться с наветренной стороны котона, рассказал, как укрыться с матками и ягнятами за щитами в случае пурги. Сам же Доржи, понимая, что все стадо за щитами не укрыть и не удержать, решил гнать его как можно скорее вдвоем с Бадмой в сторону Кременушки. Но не отошли они и четырех верст, как ветер усилился, похолодало, в воздухе вместе с дождем замелькали снежинки. Беспокоясь за Жаргала, Доржи отправил к нему на помощь Бадму. Сначала он хотел послать его пешком, но тут же и передумал: ведь когда посветлеет, на коне-то один из сыновей скорее догонит его, разыщет в степи, поэтому отправил Бадму на коне, а сам остался со стадом пешком, один с двумя лишь собаками-волкодавами.
Быстро менялась погода, все гуще и гуще, мокрыми хлопьями валил снег, и вскоре все вокруг скрылось в мутной, белесой мгле. Теперь Доржи оставалось одно: следовать за стадом, куда его погонит ветер. Хорошо еще, что овец не успел остричь, теперь бы добраться до Кременушки, укочевать куда вовремя помешал Савва Саввич. Но если все время держаться по ветру, то Кременушка останется левее, и Доржи начал действовать: он забежал вперед стада с правой стороны и при помощи собак стал оттеснять головных овец наискось ветру к востоку. Все сильнее злилась пурга, ветер гнал целые тучи снегу, валил Доржи с ног, слепил ему глаза, а он упрямо продолжал свое: бежал впереди стада и все отжимал и отжимал его к востоку.
К вечеру Доржи удалось-таки добраться до Кременушки. Пока дошли до нее, с десяток овец ослабло, погибло дорогой, двух из них Доржи доколол и даже успел ободрать, а овчины тащил на себе до самой Кременушки.
В Кременушке, за ее крутыми горами, было гораздо тише. Доржи, опять-таки с помощью собак, удалось остановить стадо, подгрудить его и уложить у подножия горы. Пурга над горами бушевала всю ночь. Усталого, измученного и голодного Доржи борол сон. Он заколол овцу, мясом ее накормил собак, сам съел сырую теплую печенку и, укрывшись от снега овчиной, побрел вокруг стада. Всю ночь бродил Доржи, с трудом передвигая отяжелевшие, словно свинцом налитые ноги. Несколько раз засыпал на ходу, очнувшись, натирал лицо снегом и снова брел, в темноте спотыкаясь о кочки, два раза упал и в кровь расцарапал лицо о колючки.
Мутный, вьюжный рассвет не принес Доржи ни радости, ни облегчения. Отдохнувшие, голодные овцы рассыпались лавой, лезли на сопки в поисках пищи, и удержать их, не выпускать из падушки Доржи стоило больших усилий. И здесь пастуха выручали его верные друзья — собаки.
К вечеру пурга утихла, небо прояснилось, выбившийся из сил Доржи еле держался на ногах. И все-таки он продолжал двигаться, боясь заснуть, замерзнуть. И тут-то его, чуть живого, разыскал Жаргал.
Радостно загорелись глаза Доржи, когда он увидел подъезжающего к нему сына. Жаргал привез с собой котел, чуть не полный мешок сухого аргала и первым делом развел костер. Пока он натаял из снега воды, чтобы сварить в нем баранину, Доржи уже крепко спал на кожаном мешке, кинутом прямо на снегу, сверху укрывшись овчиной.
После пурги Доржи вернулся со стадом на старые места, куда вскоре же заявился и сам хозяин с целой оравой баб-стригалей. Приехал, как и раньше, веселый, ласковый к своему пастуху и не жалел слов на похвалу. Он хорошо понимал, что если бы Доржи послушался его и остриг овец, то во время пурги погибло бы все стадо. В благодарность за это Савва Саввич решил наградить Доржи: привез ему в подарок новый сатиновый кушак и бутылку водки.
— Спасибо тебе, Доржи, спасибо, родной, за хорошую службу, — благодарил тогда Савва Саввич своего пастуха, усердно подливая ему водки в деревянную чашку. — Чокнемся давай да выпьем за то, чтобы твой бурхан послал тебе здоровья и всякого добра.