Голос проводника вернул сознание:
- Харэ, рано ухандокался инженер.
- Мароковать будем .... Дальше тайга горела, ещё шаит..., тропы не видать.... Через маяк пойдём.... Теперича как туды попасть то? В сопках заморочачило... по куруму не пройти..., ног лишимся.
Я не знал ответов на его вопросы, да они ему были и не нужны. Отдыхал в тепле костра, прихлёбывал белёный чаёк..., и наслаждался этим разговором Антоныча с самим собой.
Как-то в порыве добродушия назвал его Дерсу Узала.
- Обиделся! Заморгал белёсыми ресницами, пряча светлые, словно выгоревшие на солнце голубые глаза. Его всегда улыбчивое, беззубое лицо, покрытое чуть рыжеватой щетиной, сейчас выражало крайнюю степень огорчения....
- Ну, ты чо, моя паря. Всяко высрамил... - и впредь просил иностранными словами не выражаться.
Тогда я спросил, видел ли он фильм по телевизору "Тропою испытаний"?
Его ответ меня не удивил:
- Чё по телевизору кажут, кака-то муть голуба, срам один..., здеся способней душа отдыхает.
...Не заходя в ближние зимовья, идем в облаках через маяк, самую высокую вершину на этом участке хребта, обходя каменные реки-курумы. Избегаем скользкие, от напитанных влагой лишайников, валуны. Видимости никакой. Снизу потянул промозглый ветерок, по местному - хиус. Рвал в клочья облака. Стало холодно.
- "Как, Антоныч, выбираешь путь и не блудишь?"
- Всяко быват...прошлым годе, кружил в грозу вокруг горы без счёту, и ночью по звезде вышел, - и добавил, сходя со звериной тропы:
- Пойдём посюда... вишь пропастина. Какой-то гад, кулёму - петлю поставил на зверя, и не снял.
- "Ты пачё так делаш? - Срамина!!!". Ругал он неведомого браконьера:
- "Ни себе, ни людям!".
Зрелище не из приятных. Бока изюбря удавленного в петле распухли и источали жуткий запах.
К вечеру добрались.... Избушка пряталась в основании каменной реки в густом молоденьком соснячке. Можно пройти рядом и не заметить. С угла, из-под бревна бил ключ, с чуть рыжеватой, судя по водорослям, водой, и тут же прятался под мох. Дверь подперта слегой и по всему видно давно не открывалась. Водичка оказалась на удивление чистой, студёной и ломила зубы. Стали готовить зимовьё к ночи, напилили дров, растопили металлическую печку, прогрели, и проветрили сырость. Вымели мусор, оставшийся после охотников с зимы. Посмотрели подвешенный к потолку гоманок с припасами для бедствующих путников. Всё было на месте: - спички, соль, перловка, пшено, вермишель, сухари, сахар.
Мыши сюда не добрались.
Всё пространство занимали полати из тонких не ошкуренных брёвен. Как пояснил Антоныч:
- С корой мягче спать будем, - и скомандовал:
- Здеся вместе лягем...
На скорую руку приготовили бухулёр из консервы и отвалились, похлебав горячего.
... Я положил рюкзак с продуктами под голову вместо подушки. Слышу, как шебаршат и попискивают мыши, возмущённые, а может обрадованные нашим появлением...всё дальше и дальше..., тише и тише..., и я отрубился. Не просыпаясь, спросонья, скидывал с лица падающих сверху с мусором мышек. Сон был нужнее измученному дорогой телу, и никакие силы не могли уже разбудить. Проснулся засветло от возмущённого ворчания моего спутника:
- Лярвы! Обутки попортили, надо бы подвесить, шнурки съели...
По его примеру осмотрел своё имущество ..., в рюкзаке обнаружил дыру. Сухари, хлеб и сало волшебным образом исчезли, остались чай, консервы и солёные огурцы. Судя по отметинам на пробке, мышата пытались откупорить бутылку водки....
Почаёвничали, и я стал собираться по ягоду. Антоныч ягоды не брал, предпочитал круглый год кушать их с куста и намеревался осмотреть окрестности - свои владения. Наставлял меня:
- Ты гачи то в обутки заэтывай, а то замарашь...по трясине чай почапаш. - Заправляю брюки в сапоги ....
- Рубаху то подбери, ходя (китаец - старинное)... а то где за ерник зацепишся - упадёшь..., и курмушку, курмушку то захвати, а то неровен час заебунешь (замёрзнешь - старинное). Тайга шутить не любит.
Мне было смешно от его колоритных наставлений.
- Смотри, до темна не ходи. Да исть бери, идёшь на день - бери на три.... По меткам иди, по времени, до лывы..., и там будет тебе ягода кака хошь.
Исправно выслушал все наставления старика и направился в указанном направлении, сбивая палкой росу с багульника, обходя болотные кочки, ... Минут через десять наткнулся на каменный гребень, забрался и увидел небольшое озерцо в каменной ванне с белёсой голубоватой водой. Видимо это произведение природы, Антоныч называл лывой...
Ягода сплошным ковром, рясными кистями лежала на мху. Бралась совком чистая, почти без мусора. Торопиться было некуда, и я не спеша, откатывал ягодки и складывал лесной урожай в горбовик.
Обедать договорились у зимовья и я, гонимый комарами, по приметам-памяткам благополучно вышел к избушке.
...Весело потрескивал костёр с булькающим варевом в котелке. Мой приятель крошил лук, вытирая слёзы...
- "Каша уже поспела, будем чаевать, да отдохнём..., и дров к зиме поготовим"
Я взял берестяной половник и стал на раздаче:
- Ты чё моя, вальтов гоняш, клади с опупком - укорял меня старик, возвращая поданную мной берестяную чеплашку с кашей.
Лениво потрескивает догорающий костёр, было так тихо, что слышно как шишки расщёлкиваются и падают, время от времени в мох, сопровождаемые планирующими хвойными иглами. Кажется, во всей округе нет живых существ, только бескрайнее мёртвое пространство, иногда оживляемое дуновением ветерка.
Лишь одинокий голос старика звучал в молчаливой тайге:
- Шару то шару с чая сними, кулёма!..
- Это так Антоныч напоминает мне об охотничьих чайных традициях.
Полная тишина стояла весь день вокруг. Всё живое затаилось, боялось как-то выдать себя. Вякнешь, и сожрут - закон тайги.
Сгнившие на корню деревья время от времени, падали нарушая безмолвие, - заставляли вздрагивать. Жалобно и протяжно стонали и поскрипывали на ветерке зависшие сухие лесины.
Только к ночи тайга проснулась, окрасилась живыми голосами. Зашуршали мыши-сеноставки. Ласки и горностаи вышли ловить мышей. На них охотился хищный соболь, не брезгуя и белками. Где-то на козьей тропе караулит добычу рысь, но её никто не видит. Другие крупные звери - медведь и волк уже знают о нашем появлении в этих местах, и загодя обойдут стороной.
Молодые кабаны разыгрались, повизгивали, шумели и хлюпали в болотных кочах.
С первой звёздой внизу в пади заревел гуран, ему в горах глухо ответил другой, предупреждал о границах своих владений. Совы время от времени мелькали в ночном небе закрывая звёзды. Жутко завыл на болоте "леший" (выпь), и всё живое на время замерло. Внезапно в кромешной тьме раздаётся предсмертный писк - верещание, кому-то не повезло - попал на ужин.
Ожившую ночью тьму можно слушать бесконечно, но пора спать. Завтра предстоит обратная дорога....
Стараниями Антоныча тайга для меня стала родным домом.
Часто по просьбам водил группы знакомых и друзей в тайгу
Я уже ориентировался в отрогах Яблонового хребта и уже сам был проводником для моих знакомых, в походах за ягодами и грибами.
Зима прошла в обслуживании внедрённых систем. Как-то незаметно истёк срок МОЕГО стажа как молодого специалиста, и я уже засобирался покинуть фабрику. Лене удалось получить квартиру в Центральном районе на Баргузинской, рядом с Сосновым бором, в проекте уже был второй ребёнок.
Подумывал сменить место работы поближе и уже прошёл собеседование на начальника службы КИПиА, строящегося завода хромовых кож. Ездил на биофабрику на служебном автобусе.