Ну вот, слово за слово, а чаю все нет. Франсуа выгодно отличается от всех моих знакомых выдержкой и хорошим воспитанием. Поэтому он меня не стукнул, а всего лишь сдержанно высказался в том смысле, что он уже понял: я начала новую прекрасную жизнь. Но, может, все-таки можно получить стакан чая? Из, скажем, пакетика.
Я еще раз посмотрела ясным взором — профилактически, просто у меня очень хорошо развита интуиция, я всегда чувствую, когда уже пора смотреть ясным взором, пока локомотив не разогнался до скорости, не совместимой со здравым смыслом, — и сообщила, что пакетиков у меня нет. Во всяком случае, с чаем. Так что придется ему определяться с рецептами, если, конечно, он не передумал пить чай. А то у меня есть сок манго. Четыре литра.
Франсуа что-то такое пробормотал, я не очень разобрала. Если взять за аксиому его ко мне искреннее расположение, то тогда выходит, что он увлекается садомазохизмом. Слово «выпороть», во всяком случае, вполне отчетливо звучало. В таком мечтательно-сослагательном наклонении.
Так я теперь думаю: может, мне собаку завести? Какую-нибудь огромную и злобную? Возьму ее с собой в Венецию. Сама оденусь Эвридикой, а собачку наряжу Цербером. А то смотрю я в зеркало и понимаю, что Офелия из меня никакая. То есть броситься в воду от несчастной любви я еще пока могу, но вот утонуть — вряд ли.
Да и какая разница, по большому счету, кто именно будет поминать тебя в своих святых молитвах?
Вообще, в этой истории про Эвридику много странного. Такое впечатление, что Орфею внезапно понравилась Персефона и он передумал жену забирать...
Хотя, конечно, Орфея немного оправдывает дурная наследственность...
Встретил сегодня Нельку в университете, повёл обедать. Такое впечатление, что она ест раз в месяц, когда я ее куда-нибудь приглашаю. Во всяком случае, еду она рассматривает очень подозрительно, вроде как и не помнит, что это такое прицепилось к вилке. И главное — зачем. Жуёт с отвращением, глотает с опаской. Зато достигла абсолютной прозрачности и невесомости.
Хочется накормить ее манной кашей с изюмом, но я пока что не нашел ни одного ресторана, где подают манную кашу.
«Юлька на меня кричит, — сказала Нель, закуривая третью сигарету за полчаса. — Говорит, что я пишу мало, зато редко. А звонить — так и совсем не звоню. Я пытаюсь оправдаться: мое институтское начальство еще пять лет назад диагностировало у меня социопатию в тяжелой форме. Раньше это хотя бы к друзьям не относилось, а сейчас вообще никого ни видеть не могу, ни слышать. На работе еще ничего, а как домой вернусь, так сразу телефон отключаю и дверь баррикадирую».
Я смеюсь: ну хорошо, в случае чего захвачу с собой веревочную лестницу.
Она замолкает, смотрит на меня какое-то время, потом растягивает губы в слабом подобии улыбки и вежливо говорит:
— Спасибо за прекрасный ужин. К сожалению, мне пора.
— Дверь баррикадировать? — уточняю я, чувствуя, как от злости у меня начинает темнеть в глазах.
Но она уже идет к выходу и не слышит. А если даже слышит, то мне об этом все равно никогда не узнать. Даже деньги успела оставить на столе. Я некоторое время борюсь с сильным желанием догнать ее и убить на месте, но в итоге удовлетворяюсь тем, что рву сотенные бумажки на мелкие кусочки. На душе становится немножко легче.
Вечером того же дня получаю от нее SMS: «Оставь меня в покое».
Набираю в ответ: «Я тебя тоже очень люблю» — и отключаю телефон.
Интересно, что скажет Юлька, если я куплю собаку?
Не забыть завтра спросить.
А сейчас — спать.
...А что у вас, мой генерал? Мне сон приснился:
Горел в камине ваш картонный меч,
А вы в том пламени ковали новый,
Из серебра. Я вам сказать хотела,
Что, мол, эстетству место на балу,
Но встретила ваш взгляд — и промолчала.
И руны начертила на клинке.
И тут будильник. Вот уже полдня
Одной звезды я повторяю имя...
Тьфу, что за черт, не то! Так вот, полдня
Меня терзает смутное сомненье:
А может быть, мы умерли давно?
Наш дом — провинциальная Валгалла.
Вино, рассказы о былых победах,
А Мельпомена вместе с Терпсихорой —
Валькирии по найму, на полставки.
Эк занесло, уж лучше бы скучала.
Нет, надо меньше пить и больше спать!..
Суньцзы сказал:
«Тому, кто первым приходит на поле сражения и ожидает врага, будет легко; тот, кто приходит после и должен спешить в бой, будет утомлён. Поэтому тот, кто преуспел в войне, подчиняет других и не дает подчинить себя».