История с Анной снова отвлекла внимание Герберта от размышлений о сферах высших и завлекательных, опустив его на поросшую приземистыми мхами землю. Неожиданно пришло новое письмо от матери Анны.
«Герберт, ваше письмо я получила, прочитала и даже написала ответ, как воспитанный человек, но не успела отправить, так как почтальон вручил мне огромный пакет для Анны с вашими притязаниями. Я поняла, что мои советы вам не нужны и что вы стремительно перешли Рубикон, несмотря на образ золотой рыбки, в который вы так желали войти. Я же видела выход в цивилизованном решении возникшей проблемы.
Мне очень жаль, что вы заставляете выкорчевывать вас из моей души.
Мне казалось, что в детстве вы недополучили тепла и любви в семье, что вас не понимали ровесники и что вы нуждаетесь в добрых друзях. Но, увы, и тут я просчиталась.
Вы мне, пожалуйста, больше не пишите.
Будьте здоровы».
Герберт незамедлительно написал ответ.
«Вот неожиданность! После более месяца молчания – вдруг письмо. Я рад.Интересно, какой ответ вы мне написали и не отослали?
Все, что мне нужно от Анны, – чтобы она осознала свое поведение, доведшее ситуацию до такого острого конфликта, извинилась и оставила наш бизнес в покое, занявшись чем-нибудь другим. Но, видимо, Гордыня вашей дочери не имеет предела.
Вы можете помочь ей, выступив посредником в замирении. Конечно, придется погасить определенные расходы, которые мы уже понесли и которые с каждым днем увеличиваются.
Все это очень опасно для вашей дочери, потому что она совершила много уголовных действий, которые происходили на глазах у всех – адвокатов, бухгалтеров…
Например, она намеренно уничтожила все бухгалтерские документы компании на компьютере, который незаконно изъяла из офиса. Причем, как показала экспертиза, стерла уже после того, как ей было письменно указано этого не делать. Я не буду перечислять всех неприятностей, которые сулит ей это дело. Анна будет получать оплеуху за оплеухой и на суде, и в бизнесе. Я опытный боец и уже не раз выходил победителем в подобных схватках. Вы можете уговорить ее оставить ее дурацкие планы переходить мне дорогу, и я с радостью закрою это дело, мы подпишем соглашение и забудем друг о друге.
Еще раз подчеркиваю: если бы не принятые мной исключительные меры, ваша дочь пустила бы меня по миру, полностью разорив! Все, что я делаю, в отличие от Цезаря, перешедшего Рубикон, – я только обороняюсь, а не веду наступательные действия.
Кстати, вам это будет интересно: когда я прекратил работу Анны и всей ее шайки, я не имел намерений подавать на нее в суд, но за несколько недель своих провокационных действий Анна наскребла себе на хребет большую часть обвинений. Остановите ее, Долорес, она не в себе.
Все, что она делает, – глупость на глупости. Она совершенно не ориентируется в местном законодательстве и имеет превратные представления о местном правосудии. Совершенно очевидно, что судья будет полностью на нашей стороне. Ну нельзя уничтожать финансовые документы!!! Нельзя утаскивать семь коробок с файлами наших клиентов! Нельзя обчищать содержимое сейфа с платежами на сумму семь тысяч долларов! Все это запротоколировано и признано Анной, посколько она вернула содержимое сейфа и т. д.
Приведите ее в чувство. Если же вы не имеете на нее никакого влияния (что наиболее вероятно), то перестаньте поносить меня в своих письмах как бесчестного человека, а просто признайтесь, что не имеете на нее влияния, но вовсе не поддерживаете ее авантюры. И тогда мы вместе поищем какой-нибудь выход. И это вовсе не будет предательством вашей дочери, а будет реальной помощью ей.
Если же вы и дальше будете настаивать, что во всем виноват я, то мне, к сожалению, придется записать и вас в разряд своих врагов, страдающих чрезмерной гордыней, и примирение будет невозможно.
Кстати, я не понимаю, почему мои действия стали для вас неожиданностью. Разве вы не знали, что я всегда поступаю так в таких случаях?
Пожалуйста, будьте благоразумны. Обсудим, как выпутать Анну из того кошмара, в котором она очутилась.
Я пишу вам не из слабости и не из неуверенности в себе. Наоборот, я знаю разрушительную силу того, что сейчас происходит, и взываю к вашему благоразумию.
Мне совсем не хочется доводить вашу семью до полного разорения, которое может последовать как результат этого процесса, но если вы будете мне дерзить и по-прежнему задирать нос, – вы опять же не оставите мне выхода.
Вы наверняка мало смыслите в местном «правосудии». Я занимаюсь им в качестве хобби и весьма подкован. На этой стадии мы еще можем разойтись с приемлемыми потерями (до сих пор на подготовку процесса мной было затрачено пятьдесят тысяч долларов).
Если Анна будет пытаться неумело барахтаться, для нее это будет полная финансовая катастрофа. Закон запрещает мне указывать на возможность тюремного заключения Анны, поэтому я молчу об этом.
Кстати, вы правы, в детстве я недополучил тепла и любви в семье, меня не понимали и продолжают не понимать ровесники, и я нуждаюсь в добрых друзях. И вас, и мужа вашего, и внуков ваших, и даже Анну я люблю, и мне мучительно больно причинять вам неприятности. Я с радостью помогал бы вам финансово, учил бы вашу внучку французскому и присылал яйца от наших кур (кстати, теперь у кур вообще офигительная яйценоскость, и яйца девать некуда).
Ну разве я похож на злодея?
Я еще раз вам объясняю: похоже, у Анны мозги съехали набекрень. Началось это где-то год назад. С одной стороны, в личном общении со мной она была милый и отзывчивый человек, но ее действия и поступки в бизнесе были просто ужасны! Ну не доводят хозяина бизнеса до такой ярости, не давая рекламы, задушивая продажи и диктуя свою дурную волю…
И при этом никакие увещевания и предупреждения не действовали.
Ну, солнышко вы мое, без Анны бизнес снова расцвел. Мы все наладили, все счастливы. Анна же в бытность свою управляющей заставляла меня как мальчишку каждую неделю бегать в банк снимать деньги для зарплат нашего офиса.
Да что там говорить? Она вам-то не выделяет ни копейки наличных денег, разве это нормально? Разве это не унижение? Вы попали в полную финансовую зависимоть от нее, вот и все дела… А я бы с удовольствием назначил вам пожизненную пенсию в полторы тысячи долларов в месяц и оплатил бы отдельную квартиру просто по дружбе и из уважения. Я помогаю многим… Кстати, и работу бы дал вам, полно работы…
Я давно предлагал это Анне, говорил, что вы можете делать полезную работу на компьютере. Но она отмахивалась, – конечно, она не желает, чтобы вы освободились от зависимости от нее.
Вот и выходит, что я вам лучший сын, чем родная дочь.
Другой вопрос – скандалы. Она вела бизнес так, что появлялась масса недовольных, разносящих о нас дурную славу. Кстати, в новом бизнесе она делает то же самое. Жаль, вы не читаете по-английски, а то бы я вам показал письма от некоторых ее клиентов, написанные нам, у вас бы волосы дыбом встали. Теперь, когда над нею нет меня, она вообще в разнос пошла, так и за решетку недолго загреметь (это я не угрожаю, а просто говорю).
Вот на днях отобрала у бедной женщины тысячу долларов, а когда та попросила деньги назад, она деньги отдать отказалась и трубку не берет. Ну, пойдет эта дама в полицию жаловаться… Чтоб она не пошла, я даже взял ее на наш курс бесплатно… ну ни фига себе? Нет, ну скажите, Анна в своем уме? И это уже второй случай за неделю! Она, видимо, паникует и дерет деньги со всех, с кого может… а это плохо кончится. Так нельзя. Это ей не гербалайф.
«Эдакая переписка в стиле Наполеона и Александра Первого, – усмехнулся Адлер. – Мол, пока последний французский солдат не покинет русскую землю, не может быть и речи о замирении…»
Не успел Герберт обдумать написанное, как снова напомнили о себе заботы об Энжеле. Та косвенно дала понять, что ей нравится сын француженки, работавшей в конторе Адлера. Герберт немедленно пригласил Жаннет провести день с их семьей, просто решив, как говорится, прощупать почву.