А потом вдруг пригнулась к окну.
— Вы? — В голосе ее звучало неподдельное изумление.
— Послушай, только не заводись, — сказал он.
— Зачем вы за мной ехали?
— Я ищу вашего мужа.
— Но зачем?
— Хочу его убить.
— Я тоже, — сказала Джилл.
— Так, может, сделаем это вместе? — неожиданно для себя выпалил Донофрио.
Вполне разумное предложение, не правда ли? И вообще, у нас много общего. А потому опустите свою пушку, о’кей, дамочка? Отныне мы вместе, о’кей?
Она на секунду задумалась.
— Почему бы нет? — сказала она после паузы. — Едем. Держитесь за мной.
Лицо блондинки казалось Оберлингу страшно знакомым. Работая над комбинацией из цифр, поворачивая диск сейфового замка сперва в одну, потом в другую сторону, он вдруг обернулся и бросил через плечо:
— Скажите, а мы прежде никогда не встречались?
— Нет, — ответила Кэндейс.
— Открывай эту хренову дверь, мать твою! — рявкнул Гарри.
— Уже открыта, открыта, — пробормотал Оберлинг.
Если бы именно в этот момент Мэтью вышел из туалета, его бы заперли в комнате с сейфом вместе с Оберлингом и двумя охранниками. Но этого не случилось. Он сполоснул руки и стал сушить их под настенной сушилкой — воистину дьявольское, фашистское изобретение, морщась от громкого ее воя, думал он.
Когда он наконец вышел из туалета в уже темный холл, Кэндейс, Гарри и Джек выходили из музея через одну из задних дверей на лужайку. Все удалось, и они свободны — так им, во всяком случае, казалось.
Зейго увидел темноволосую женщину в красном платье. Она торопливо шла к причалу, возле которого он остановил лодку. На секунду ему показалось, что это Кэндейс, но только переодетая в другое платье и с париком на голове. Фонарик, который был у нее в руках, практически не светил — одна из тех дурацких игрушек, что надевают на кольцо с ключами, чтоб было видно, когда открываешь дверь в темноте. Он понятия не имел, кто эта дама и откуда она взялась. И лишь молился про себя, чтоб она оказалась не из полиции. Ведь и в полиции встречаются дамочки, которые носят красные бальные платья и длинные черные волосы.
А затем вдруг в отдалении он увидел, как ему сигналят вторым фонариком.
Поднявшись по лестнице в опустевшие и тихие залы музея, Мэтью искренне недоумевал, куда все подевались. Споткнулся обо что-то в темноте, чертыхнулся и вдруг услышал в ночи, на улице, чей-то отчаянный крик.
Не напрасно он прожил со Сьюзен долгие годы.
Это был ее голос.
И он сразу же протрезвел.
Донофрио оставил свою машину на общественной стоянке возле пляжа Санта-Лючия, пересел в белый «Додж» Джилл, и дальше они поехали вместе. И вскоре оказались на Оспрей-драйв — узкой улочке-тупике, из которой хорошо просматривалась лагуна.
— Они приедут на моторке, — сказала Джилл Донофрио.
— О’кей, — кивнул тот. — Не возражаете, если я закурю?
— Возражаю, — ответила она.
Они молча сидели в темноте в автомобиле. Полная круглая луна светила ярко и серебрила воды лагуны. Что за ночь!.. В самый раз для любовников. Или для убийц.
— Почему вы хотите убить его? — спросил он.
— Просто мне нужно отобрать у него одну вещь, — ответила она. — А вы почему?
— Потому что он убил Мелани.
— Но откуда вы знаете, что это именно он?
— Знаю. Уж поверьте.
— Гм… — хмыкнула она.
Интересно, подумала Джилл, что он сделает, узнав правду? И еще она никак не могла понять, что нашла Мелани в этом неотесанном самце.
— А что вы хотите у него отнять? — спросил он.
— Да так, ничего особенного.
— Однако ради этого «ничего особенного» готовы убить?
— Бывают обстоятельства, когда другого выхода просто нет, — неопределенно ответила она.
Интересно, подумал Донофрио, отчего это она так напоминает ему Мелани. Ведь они вовсе непохожи, ни один человек на свете не принял бы их за сестер. Но что-то общее определенно есть. Только он не знал что. Что-то было…
— Думаете, ваш муж трахал ее?
— Кого?
— Мелани.
— О Господи!.. Я не уверена даже, что они были знакомы.
— Знакомы, точно вам говорю.
Джилл пожала плечами.
— И во сколько эта лодка должна приплыть сюда по реке?
— Не по реке, а лагуне. — Она взглянула на часы. — Сейчас, должно быть, только отчалили.
— Отчалили откуда?
Она не ответила.
Донофрио смерть до чего хотелось курить. Он всегда просто обалдевал, когда некоторые люди, видите ли, оскорблялись, если он вдруг закуривал в их присутствии. Что может быть лучше хорошей сигареты, когда сидишь вот так, в темноте, в хрен знает какой дыре, сидишь и ждешь, когда приплывет эта гребаная лодка, и видишь, как играет и переливается серебром вода?..