— Да вроде бы нет, — ответил хранитель.
И Гарри тут же смекнул, что сейф находится именно за той металлической дверью.
— Ну вот, прошу вас, пожалуйста, — сказал хранитель.
Гарри оказался прав: комнатка была близнецом той, соседней кладовой, где хранились швабры и ведра. С той разницей, что здесь не было раковины. Итак, у них имеются две комнатушки, площадью шесть на четыре фута, расположенные бок о бок и запирающиеся на самые примитивные замки.
— Когда закончите, просто захлопните за собой дверь, и все, — сказал хранитель. — Она сама запрется.
И отопрется тоже почти сама, подумал Гарри.
Идея заключалась в том, чтобы все это походило на семейный выход в свет. Муж и жена и с ними двое друзей. Едут себе домой с вечеринки. Ну, может, даже со свадьбы, что-нибудь в этом роде. Калуза — город на воде. Да тут, черт возьми, больше причалов и доков, чем в самой Венеции. Той, что в Италии, разумеется, а не во Флориде. Нет, во Флориде тоже имелась Венеция — нечто вроде небольшой каменной крепости на магистрали под номером 41, и там тоже было полно лодок, лодчонок и причалов, хотя, конечно, не так много, как в Калузе. Так, во всяком случае, думал Зейго.
И, разумеется, все трое мужчин должны быть в смокингах, поскольку вернисаж — это мероприятие, требующее именно смокингов и черных галстуков-бабочек. А Кэндейс будет в длинном вечернем платье. Он ждал и прямо не мог дождаться, когда увидит ее в этом платье, стройную, вышагивающую эдакой развратной походкой, возможно даже — с длинным разрезом на бедре, для того чтобы было легче влезать в лодку. В туфлях на высоких каблуках… Словом, шик и блеск, а не дамочка. Итак, идея заключалась в том, чтоб прикинуться парой, возвращающейся со свадьбы или какого другого бала. А что, очень даже естественно, губернатор штата дает бал, ой, смехотища! Нет, если серьезно, это прикрытие им не поможет, если, не дай Бог, их по какой-либо причине остановит или береговая охрана, или же катер полиции Калузы. Вот почему он, Зейго, взял напрокат именно эту посудину.
Совсем не привлекает внимания. Не какая-нибудь там сорокадвухфутовая яхта «Феррети», снабженная еще и мощным бензиновым двигателем. Да на такой, если как следует раскочегариться, можно делать до восьмидесяти — восьмидесяти пяти миль в час. И стоит только выйти на такой красавице посреди ночи, это тут же привлечет внимание патрульных катеров. Ну, как мед влечет пчел и медведей. Да и потом, хрен ее возьмешь напрокат, такую штучку. Ну и конечно, ему совершенно ни к чему посудина типа тех, что бегают взад-вперед по каналам. Самые простенькие, с брезентовым тентом и мотором, тарахтящим, как газонокосилка. И потом «Феррети», если новая, стоит, как минимум, полмиллиона баксов. Нет, конечно, ему страшно хотелось бы заиметь такую красотку, но, пардон, не за те бабки, что он получит за предстоящую операцию.
Моторка, которую он взял напрокат, вовсе не собиралась соревноваться в скорости с катерами береговой охраны. Нет, она должна была выглядеть как лодка для семейных прогулок и, собственно, таковой и являлась. Довольно дорогая и компактная моторка, она успела откатать пять лет, но была в идеальном состоянии. Так, во всяком случае, уверял парень с лодочной станции. Принадлежала раньше священнику-пресвитерианину, отцу трех незамужних дочерей-девственниц, представляешь, приятель? Ха-ха-ха, да нет, это я шучу. Так ты берешь эту лодку или как?.. Ничего вызывающего, ничего такого с виду особенного, просто тридцатифутовая спортивная моторка с парой одноместных сидений в центре и еще одним — на корме. Зейго будет капитаном, а его приятель…
Небольшое дополнение, если вам, конечно, интересно. Полное его имя было Зейн Горман, и оно сократилось и превратилось в Зейго, еще когда он учился в шестом классе — с легкой руки одной девочки, Фелиции Максвелл. Она первая назвала его так. И прозвище за ним закрепилось. Зейн, ну конечно же, кто ж этого не знает, это же производное от Зан, которое, в свою очередь, произошло от итальянского «zanni», что означает «клоун». И которое, в свою очередь, произошло от Джованни, являющегося эквивалентом Джону. По всей очевидности, матушке Зейна было это вовсе неведомо, раз она назвала его Зейном. В честь своего самого любимого на свете писателя, Зейна Грея. Следует также отметить, что Хильда Горман жила в Колорадо, когда у нее родился Зейго. А там все знают, что Зейн — это почти что Джон. А Джон, в свою очередь, наверное, самое распространенное на земле мужское имя и имеет множество вариаций. Ну, типа Жан, Иоанн, Шин, Ян, Иван и даже Ивен — имя еще одного писателя, но далеко не такого известного, как Зейн Грей.
Итак, Зейн Горман будет завтра капитаном этого судна, и рядом с ним будет сидеть его первый помощник по имени Гарри Джергенс, тоже в смокинге. Сидеть себе на корме и, вполне возможно, попивать шампанское, чтобы придать достоверности сцене возвращения с бала или свадьбы. Сцене, изобретателем которой является гений мысли, истинный талант и художник, не кто иной, как мистер Джек Лоутон собственной персоной (если это, конечно, его настоящее имя). А соавтором — блистательная Кэндейс Ноулз, если это, конечно, ее настоящее имя. Но опять же, это как посмотреть… какое имя считать настоящим. Если б это зависело от Зейго, он бы предпочел, чтоб люди называли его Зейн. И еще он бы носил большую белую ковбойскую шляпу и ездил бы верхом на чалой лошадке, вот так. Но так не вышло, и он просто Зейго, и стоит за штурвалом лодки со стандартным мотором мощностью в триста тридцать лошадиных сил и очень удобной приборной доской.
Еще одной лодкой, которую он мечтал заиметь, была скоростная моторка «Формула 419 Fas TECH». С низко сидящим корпусом, да на такой можно развить совершенно бешеную скорость. И стоит она триста двадцать тысяч «зеленых». Что ж, надо копить, думал он. К примеру, завтра ночью он отправится домой с пятнадцатью кусками в кармане. Найдет себе какую-нибудь невшивую работенку, типа этой, добавит кое-какие сбережения — глядишь, и набежит. И глядишь, настанет день, когда он купит себе сорокашестифутовую «Бертрам», и сто футов тебе под килем, Зейго, дружище!
Впереди уже показался причал.
Справа от бакена, как и говорила Кэндейс.
Он немного сбросил скорость, положил право руля и объехал причал. Не стоит привлекать внимания дневных охранников, которые, должно быть, там так и кишат. Особенно страшил его вон тот, с доберманом на поводке. Нет, всеми ими займется завтра Гарри, это его забота. Вырубит добермана и охранника, обходящего здание по периметру. Второй охранник будет находиться ближе к дому, посвечивать в окна и двери своим фонариком. Son et lumière,[37] если вдруг включится сигнализация, хотя все они в голос твердили, что этого случиться никак не может, потому как сигнализация не будет включена вовсе. Да нет, вообще-то ему до фени, пусть себе включается. Ведь сам он будет здесь, в лодке, в безопасности. И при первом же признаке тревоги умчится прочь, в ночь, и оставит ребятишек выкарабкиваться из этого дерьма как могут. Просто тогда ему не светит бабок, никаких семидесяти пяти кусков на всю команду, если груз не будет благополучно доставлен всей этой командой с глиняной чашкой на остров Санта-Лючия. С чем приедет, с тем и уедет.
Зейго всего-то и предстояло завтра, что бросить якорь и дожидаться у бакена — до тех пор, пока со стороны музея ему не посигналят фонариком. Тогда он должен направиться к причалу. Никаких огней не включать. Забрать пассажиров и отвезти на Санта-Лючию. Забрать свои пятнадцать кусков, и пока, друзья мои! Очень приятно было познакомиться.
Он уже миновал причал.
Приличная глубина, хороший длинный причал, куда, видимо, приставали большие яхты — еще в те старые добрые времена, когда здесь был не музей, а частные владения.
Не останавливаться ни на секунду.
Просто обогнуть музей по кругу, точно он какой-нибудь турист, любующийся зданием с расстояния. Розовые стены, колонны, окрашенные солнцем в золотистые тона. Совершить эдакий небрежный объезд полукругом, а потом снова шмыгнуть в канал. И уже по нему двинуться к северу. Туда, где он знал один очень уютный ресторанчик на воде, где на ленч можно было полакомиться дарами моря.