Уже при Александре I кн. Г. П. Гагарин вошел в организованный новым императором «Совет непременный» (состоял из 12 членов), но в 1802 году ушел в отставку со всех постов и уехал в Москву, а затем поселился — скорее всего, в 1804 году — в своем подмосковном имении Богословском-на-Могильцах (ныне недалеко от ст. Софрино Ярославской ж. д.).
Началом литературной деятельности кн. Г. П. Гагарина, видимо, следует считать переведенную с французского комедию Ж.-Ф. Сен-Фуа «Арлекин в серале» в стиле рококо (1769, без ук. места изд.). Предположительность здесь присутствует потому, что имя переводчика дано в инициалах «К. Г. Г.», но в литературной традиции XVIII века перевод обычно приписывается кн. Г. П. Гагарину.
Настоящее же рождение Гагарина как литератора и философа произошло только в 1790-е гг.
Интересен круг литературно-философских знакомств Гагарина. Он был в дружеских отношениях с кн. Е. Р. Дашковой, благодаря родственным связям с братьями Никитой и Петром Паниными. Г. П. Гагарин был знаком также с И. Ф. Богдановичем и с А. Н. Мусиным-Пушкиным, хотя знакомство это было скорее случайным. И все-таки нельзя не отметить влияние поэзии Богдановича на стихи Г. П. Гагарина, в частности, на книгу «Эротические стихотворения» (СПб., 1811). Характерно, что эпиграф к книге взят из французского поэта Парни, мастера легкой эротики.
Поэзия Гагарина — не без изящества — повествует о нежной, но страстной любви, в стиле модного тогда рококо. Пожалуй, его стихи, как ничьи другие в России, соответствуют этому стилю:
«Гагаринская» поэзия, сочетающая в себе игривость, жеманность рококо с романтическими тенденциями, явилась провозвестником русского литературного романса.
И все же основные труды кн. Г. П. Гагарина — философско-религиозные. Они уже давно представляют собой библиографическую редкость[4].
Говоря о философских и религиозных воззрениях кн. Г. П. Гагарина, нельзя не упомянуть о некоторых людях из его окружения, оказавших на него несомненное влияние. Среди них значатся и выдающийся русский просветитель Н. И. Новиков (отношения с которым у Гагарина, правда, не сложились — сказалась разность взглядов на роль человека в обществе и на роль государства в жизни конкретного человека), — и блистательный мыслитель XVIII в. кн. И. В. Лопухин (1756–1816), родственник жены его сына, автор таких замечательных сочинений, как «Некоторые черты о внутренней церкви» (СПб., 1798) с приложением «Нравоучительного катехизиса истинных франкмасонов» и «Духовный рыцарь, или Ищущий премудрости» (около 1799 и 1810 гг.). Дружил Гавриил Петрович и со многими представителями русского духовенства. Митрополит Платон весьма благосклонно относился к литературно-философским писаниям, а архиепископ Тверской и Кашинский Феофилакт Лопатинский посвятил ему свое сочинение, написанное по латыни, «Зерцало горячайшего ко Господу Богу духа» (М., 1787). Но особенно теплые отношения сложились у Гагарина с дальним родственником жены, игуменом Корнилиева монастыря, старцем Ювеналием Воейковым. С ним он часто встречался и беседовал на различные религиозно-богословские темы. Старец даже преподнес ему два своих стихотворения, напечатанные в 1779 году.
В последние годы жизни, проживая в своем имении Богословское-на-Могильцах (1804–1807), что расположилось среди лесов на высоком холме, князь Гагарин написал книгу покаяния «Забавы моего уединения в селе Богословском», в которой изложил свои взгляды на человеческую жизнь вообще и на свою в частности. Его «Размышления», «Письма» и «Сновидение…» представляют собой, с одной стороны, осуждение самого себя в прошлом, с другой, мысли о человеческой сущности и ее соотнесенности с Богом. Каясь за свое сладострастие и похоть, понимая, какое падение он испытал, Гагарин чувствует, что его искреннее раскаяние и любовь к Богу помогают душевному возвышению, и вот он уже пишет о себе почти ритмизованной прозой: «Охотная молитва. — Возвышение духа к Богу. — Умножающаяся вера и надежда. — Некоторое уже к миру равнодушие»[5]. Таков он в конце такой бурной жизни. «Здесь на земле крестом себя смиряешь, а в небесах крестом себя прославишь»[6]. Крест Христов для него — есть зерцало священной премудрости. — «Он есть начало и конец науки сокровенной — Божественной»[7], т. е. Священного Писания. Все беды человека, все его несчастья и страдания имеют один источник — грехопадение Адама, первородный грех. Именно описанию потерянного Рая, исходу из Него и возвращению в Него посвящено «Сновидение неспящего человека», как бы замыкающее книгу Гагарина.
4
«Акафист, со службою, житием и чудесами, Св. Дмитрию митрополиту и чудотворцу Ростовскому» (М., 1798); «Акафист Св. апостолу и евангелисту Иоанну Богослову» (М., 1798); «Служба преп. Феодосию Тотемскому с житием и чудесами» (М., 1798).