Выдав порцию очередных угроз, бандит замолчал, обессиленный собственным красноречием. Темноволосый убрал руку, и голова Шарика безвольно поникла, упершись подбородком в грудь. В этот момент мистер Хоукс, переполняемый желанием отомстить своему главному мучителю, замахнулся для удара.
– Не надо. Это лишнее, – незнакомец быстро перехватил руку американца. – И вообще нам пора уходить. Представление окончено и продолжения не будет. А этот мордоворот… – он кивнул в сторону Шарика, – пока не опасен. Но только пока…
Спаситель инженера еще раз оценивающе посмотрел на раскачивающуюся, словно в трансе, тушу амбала. Потом темноволосый нагнулся и прошептал в ухо верзиле:
– Уж больно ты болтлив. Поспи немного на воздухе.
Ладонь темноволосого прикрыла макушку верзилы и сползла в область затылка. Шарик слегка вздрогнул, словно заботливая медсестра вкатила ему болеутоляющий укол, приносящий мгновенное забытье. Веки его сомкнулись, а лицо побелело, превращаясь в маску, сделанную из гипса. Незнакомец убрал ладонь с затылка верзилы, и тот принялся медленно клониться на бок, пока не растянулся на земле…
– Я такое видел только на Филиппинах. Нам показывали выступление мастеров местной школы восточных боевых искусств. Но я посчитал выступавших шарлатанами, дурачившими публику. Вы были на Филиппинах? – восторженно бормотал американец, семенивший за незнакомцем.
Тот направлялся к джипу.
– Нет. Я люблю умеренный климат. Кроме того, я давно устал от путешествий.
– О, я понимаю! – невпопад поддакнул Хоукс.
– Не думаю, – с легкой грустью усмехнулся темноволосый и спросил на ходу: – Вы иностранец?
– Да, американец. Инженер компании «Локхид – Мартин». Приехал работать к вам над очень важным проектом. Я очень люблю Россию, – инженер не успевал за своим спасителем.
Его трусы, превратившиеся в тряпку неопределенного цвета, постоянно сползали. Хоукс прихрамывал, но старался забежать вперед, чтобы преданно заглянуть в лицо незнакомцу и таким способом выразить свою безграничную благодарность. Он то и дело спотыкался и никак не мог догнать своего спасителя.
– Вам надо одеться. Покажитесь врачу, заштопайте раны и уезжайте отсюда. Любить Россию можно и из Штатов. Говорят, что большие расстояния только усиливают это чувство. Вас, уважаемый, вряд ли оставят в покое. Эту породу людей я знаю не понаслышке, – усталым приглушенным голосом произнес незнакомец.
Остановившись у джипа, он подобрал ружье. Осторожно, почти нежно стер прилипшие к стволу из вороненой стали желтые крупинки песчинок. По движениям, а главное – по обращению в незнакомце угадывался знаток оружия. Так настоящий мастер берет в руки хороший инструмент, испытывая удовольствие от одного лишь прикосновения к нему. Проверив, заряжено ли ружье, темноволосый повторил:
– Торопитесь. Русские долго запрягают, но быстро едут. Если к вам возникли претензии, то будьте уверены, ваши знакомые не станут откладывать дело в долгий ящик. А после сегодняшней встречи тем более.
С этими словами он открыл капот машины. Заглянув внутрь, незнакомец непродолжительное время осматривал двигатель джипа, что-то потрогал и, оставив капот открытым, отошел.
Внизу, под колесами «Исудзу-Труппера», зашевелился главарь неудачливой команды. Ствол ружья плавно опустился вниз, когда взлохмаченная голова Лишая приподнялась у правого переднего колеса машины. Лоб бандита, очнувшегося так некстати, покрылся холодным потом. Он очень натурально представил, как разлетится его башка, когда палец незнакомца нажмет на спусковой крючок. Лишай крепко зажмурился, вжимая голову в плечи. Он хотел молить о пощаде, но слова застревали у него в глотке, вырываясь наружу в виде какого-то овечьего блеяния.
Но незнакомец поступил вопреки ожиданиям бандита. Он не стал фаршировать свинцом ополоумевшего от ужаса Лишая. Темноволосый явно брезговал бессмысленными убийствами и не любил пачкаться кровью. Прицелившись, он выстрелил в черный провал под капотом, туда, где располагался двигатель японского внедорожника. Оттуда незамедлительно вырвался сноп искр. Раздался противный металлический скрежет. Потом внутри что-то зачавкало, будто машина пробовала переварить пулю, и вырвался клуб черного дыма.
– Жалко. Хороший аппарат испортили, – с сожалением произнес темноволосый и добавил, обращаясь к обделавшемуся Лишаю, выкатившемуся из-под загоревшегося джипа: – Пешком прогуляетесь. Погода чудесная, а испорченную игрушку на мой счет запишите. На счет Святого!
Подхватив под локоть ошеломленного американца, темноволосый двинулся по направлению к кустарнику.
За его спиной черными клубами удушливого дыма коптил небо горящий джип. Возле машины сидел на корточках Лишай, ощупывающий разбитую челюсть. В уголках узких, свиных глаз бандюги скапливались бисеринки слез и, прочерчивая влажные дорожки, сбегали по бульдожьим щекам к подбородку.
Впервые в жизни Лишай плакал. Бессильная злоба смешивалась в его душе со страхом и выходила наружу слезами. Нет, он не жалел о загубленном джипе. Машина – дело наживное, и деньги у Лишая водились. Но позор унижения никакими «бабками» не сотрешь. Такого Лишай никогда не испытывал. Он сидел, нюхая собственное дерьмо, и ненавидящим взглядом буравил спину рыбака.
– Святой… – повторял Лишай, массируя ладонью челюсть.
Он уже знал, что, докладывая шефу о случившемся конфузе, первым произнесет именно это слово, и будь что будет…
Под громкий хлопок лопнувшего масляного фильтра темноволосый и американец скрылись в кустах. Зеленая стена сомкнулась. По тонюсенькой, петлявшей у самой воды тропинке они вышли к крохотной площадке с деревянным мостком, с которого рыбачил спаситель Хоукса.
Быстро подобрав куртку и серую потрепанную сумку из кожзаменителя, незнакомец ступил на угрожающе поскрипывающие доски мостка.
– Извините, мы даже не познакомились. Я Стивен Хоукс. Можно Стив… Как вам больше нравится, – с заискивающими интонациями в голосе произнес американец.
Незнакомец достал садок, в котором плескался улов. Рыба сияла серебром чешуи, отражая свет яркого летнего солнца. Темноволосый молча любовался добычей, держа садок в вытянутой руке.
– Вы ведь не оставите меня, – испуганный молчанием, как-то по-детски промямлил американец. – Мне действительно нужна помощь.
– Позвоните в милицию, в свое посольство. У нас охотно помогают иностранцам. Пообещайте щедро отблагодарить. Тогда ваших обидчиков точно найдут и накажут. А лучше всего сматывайтесь из России. Здесь слишком суровые условия для людей из благополучных стран. Здесь особый климат.
Незнакомец явно не собирался заводить дружбу с инженером. Он не требовал никакой благодарности, не задавал лишних вопросов, но и не гнал толстячка, трясущегося от пережитого, прочь. Это вселяло в Хоукса надежду. Американец не отставал, цепляясь за незнакомца, как тонущий за соломинку.
– Я не могу уехать из страны. Контракт и некоторые обстоятельства мешают убраться мне в Штаты, – торопливо бормотал Хоукс.
Темноволосый подал ему куртку:
– Набросьте.
Инженер суетливо примерил, но никак не мог попасть в рукава. Он брел за темноволосым, повесив куртку на одно плечо, по тропе, уводившей от речного берега к редкой березовой роще. Американец вдруг стал забывать русский язык, хотя лихорадочно пытался установить контакт со своим неразговорчивым спасителем. Он сменил тему:
– Святой? Странное прозвище?! Вам подошло бы скорее Терминатор или Рэмбо. Вы профессиональный спортсмен, военный?
– Давно уже любитель, – уклончиво ответил незнакомец, убыстряя шаг.
Через три минуты ходьбы они достигли цели. У старой березы с посеревшим от времени толстым стволом стоял такой же древний мотоцикл. Подобные конструкции Хоукс видел в журналах по истории техники. Но, несмотря на свой почтенный возраст, мотоцикл выглядел великолепно. Очевидно, его разобрали до винтика, перебрали каждую деталь, обновили все одряхлевшее и неисправное вплоть до сиденья, а затем заботливо сложили в единое целое. В результате получился аппарат ручной сборки, достойный стать украшением любой коллекции раритетных средств передвижения. Единственное, что не стыковалось с общим видом механического старичка, был движок, взятый от современной модели.