Так было и в тот день, когда наскочила на него совсем молодая женщина. Одета была в меховой летный комбинезон и сапоги, даже и на беженку не похожа. Спирин заученным жестом махнул ей — ищи, мол, ищи сама, — и она от берега моря пошла вверх, пока не скрылась с глаз. Он вздохнул: ула-адилось! Но вот эта женщина снова остановила его и сказала: «Товарищ Спирин, мы засталися в Избишине, у Домны Ряжиной. Кали ласка, зарегиструйте нас и поставьте на харчаванне». Спирин с тоской подумал: «Вот уже и до Избишина добрались…» Ему захотелось бросить все и бежать куда глаза глядят, но вместо этого он повел ее к людям, которые непосредственно занимались регистрацией беженцев, и стал упрашивать их, что-то заискивающе объяснять. Над ним похихикивали. Он по привычке старался не замечать беженку, а если бы присмотрелся, понял бы: слишком молода она, чтобы за нее просить… Никакой еще определенности с этими беженцами не было. Считалось, им будут давать «голодный паек», но где, из каких фондов — пока никто не знал. Все же Спирин был начальством, фонды на этот раз нашлись. Беженке отвалили сразу месячный пай. У Спирина, совсем ошалевшего за эти дни, не хватило ума хотя бы прочь уйти, и он торчал над душой, вроде бы проверял, хорошо ли снабдили беженку, даже мешок ей вскинул на спину. Больше того, какое-то время плелся следом к морю, объясняя: «Забереги уже встали, лодки пристают к ледяному припаю, дощатым настилом ледок укрепили…» Как будто она не знала! С той стороны ведь приплыла, видела. Их лодка готовилась к отплытию, а он еще наказывал: «Домне привет, Алексеихе привет, скоро в гости приеду, с пряниками». В лодке тоже были люди, хорошо его знавшие, посмеивались. Он в конце концов осердился и ушел не простившись. После этого и явилась унылая мысль: «Сбегу. Хоть в Череповец… хоть в штрафбат!»
Только забылась история с беженкой, как сегодня налетела новая напасть. Будучи сам из избишинцев, он знал там почти всех жителей, во всяком случае, знал и Ряжиных, и нынешнюю председательшу, — может, поэтому и не удивился, что гонца переслали к нему. Уж так повелось: к нему, все к нему! Он давно забыл о своей настоящей должности и был вроде бы «всем для всех». «Почему?» — с новым приливом тоски думал он. Телефоны-то уж не по его части. Но из Избишина приплыл гонец, гонца долго пересылали из одной комнаты в другую, пока не вспомнили о Спирине. Спирин поймет, Спирин уладит! И Спирин взял из рук парнишки тетрадный листок, стал читать, что там было написано. А было там карандашным огрызком накарябано буквально следующее:
Настоящим довожу до вашего сведения. Происшествий в колхозе нет двух девок подавитесь вы отправляют на окопы ежели еще что дак уши надеру. Так. В остальном живем хорошо токо неизвестный мазурик покарябал телефон собрать его нельзя по причине отсутствия крупных частей одна мелкота токо. Телефон били тяжелой орясиной может даже шкворнем валяется тут. Всю телефонную наличность смели на газету а больше ни лешего не случилось. Беженка объявилась в меховых штанах мазурик дековался над телефоном ночью поди чего и взорвалось у Домны Ряжиной волк зарезал овцу надоть пороху прислать ружья есть будем защищаться. Беженка истинно шпионка печки красит да песни поет сотона. Взорвет ежели что. За шпиона дают тыщу рублей а за шпионку поди полтыщи дак все равно давайте. Связь с Мяксой потеряли ждем указаний мужика какого завалящего надоть председательше все без толку. Кончаю.