Сэм приподнял бровь.
— Забавно, ведь именно здесь в свое время сидел твой старик. Я тогда был еще ребенком. Но я помню, как наливал ему виски, когда он притаивался прямо тут.
Грей нахмурился.
— Мой отец приходил сюда?
— Да. Регулярно, как часы. Мне было даже жаль его. Его жены не стало, а пятерых детей надо кормить и одевать. Это тяжело для любого мужчины, — Сэм налил себе стакан и облокотился на стойку. — Все думали, что он быстро женится снова. Ходили даже разговоры, что он женится на твоей тете Джине, но из этого ничего не вышло.
Грей помнил, как хотел, чтобы они поженились, хотя между его отцом и маминой сестрой никогда не было ничего, кроме дружбы. Он боялся потерять ее так же, как они потеряли маму. Боялся, что ей надоест заботиться о них и она оставит их наедине с отцом.
Но она осталась, и он был благодарен ей за это.
— Может, ему стоило жениться еще раз, — пробормотал Грей в свой пустой стакан.
— Иногда у тебя есть только один шанс на любовь, — сказал Сэм, пожимая плечами. — Может быть, твоя мама была его родственной душой. Какой смысл пытаться заменить незаменимого?
— Ты действительно в это веришь? — спросил его Грей. — Что для каждого из нас есть только одна родственная душа?
— Я не знаю, — Сэм оперся подбородком о большой и указательный пальцы. — Но, возможно, твой отец знал. Я никогда не видел такого потерянного человека. Честно говоря, это напугало меня до смерти. Может быть, поэтому я так и остался холостяком, — он усмехнулся. — На этой работе можно увидеть много сердечных страданий.
Грей попытался представить, как его отец сидит здесь, будучи молодым мужчиной. Он едва помнил время до смерти матери и не мог вспомнить, каким был его отец тогда. Его воспоминания были полны гнева, споров и огня, который поднимался в его животе каждый раз, когда они с отцом ссорились.
— Зато твой отец не уехал, когда не стало твоей мамы. Какое-то время я думал, не уйдет ли он. Я часто такое вижу. Парни, которые бросают свои семьи и уходят, — Сэм сжал губы. — Ненавижу это.
— Я немного знаю о том, как уходить из семьи, — сказал Грей, подняв свой стакан, чтобы выпить последний глоток виски. Оно сделало свое дело. Успокоило боль и погасило огонь. Большего ему и не требовалось. Он выпьет последний стакан и отправится домой. И, может быть, немного поблагодарит судьбу за то, что не был вдовцом с пятью детьми на иждивении.
Человек, у которого была любовь, но он ее потерял.
Грей задумался, каково это — иметь любовь и потерять ее.
***
Вы приглашены в группу встречи выпускников класса Анселл 2015 года.
Мэдди нажала на маленькое уведомление, ее желудок сжался, когда она перешла в группу, о которой ей написала Сара. В самом верху была возможность присоединиться, а также небольшая заметка о том, что она находится в режиме предварительного просмотра, может читать любые сообщения в группе, но не может их комментировать, пока не присоединится.
Прокрутив страницу вниз, она почувствовала, что у нее сжалось горло. В группе было уже более пятидесяти участников. И целый список сообщений от них, в которых они благодарили Сару за создание группы, рассказывали о своей жизни.
Некоторые из них играли в симфонических оркестрах, путешествуя по США. Другие работали в музыкальных издательствах или преподавали музыку в колледже для студентов. Она узнала пару из них, которые сейчас работают в Голливуде в киноиндустрии, сочиняя партитуры.
Ни один из них, похоже, не работал в закусочной и не преподавал музыку местной молодежи.
Она старалась не обращать внимания на маленький голосок в своей голове, который говорил ей, что она была разочарована. Что если бы она осталась в Анселле, то стала бы одной из них. Все те надежды и мечты, которые она питала, когда открыла письмо о приеме, нахлынули на нее.
Когда-то давно она действительно верила, что может стать кем-то.
Взмахнув рукой, она закрыла Facebook. Это была просто глупая встреча выпускников. Она не собиралась туда идти. Ее жизнь была здесь, в Хартсонс Крик и по большей части она была счастливой.
Она не собиралась зацикливаться на том, что могло бы быть. Это было бы безумием.
***
Тук, тук.
Мэдди моргнула от этого звука и оглядела комнату. Было уже поздно, почти одиннадцать и она подумывала о том, чтобы выключить свет. Это был долгий день преподавания.
Затем раздался еще один стук. Громче, увереннее. Мэдди нахмурилась и уставилась на закрытые шторы ее окна. Иногда по карнизу проходили птицы и стучали клювами по стеклу, но не в это время ночи. Она тяжело сглотнула и подошла к окну, ее пульс учащенно бился, когда она обхватила пальцами плотную хлопковую занавеску.
Очень медленно она приподняла ее, ровно настолько, чтобы можно было заглянуть в окно. С другой стороны, рука снова поднялась, костяшки пальцев соприкоснулись со стеклом, заставив ее подпрыгнуть.
— Грей?
Она отдернула занавеску и распахнула окно настежь. Это действительно был он. Грей Хартсон во плоти, смотрящий на нее с самым странным выражением лица.
— Я надеялся, что это все еще твоя комната, — сказал Грей, скривив губы в полуулыбке. — Не хотел стучать в дверь, вдруг твоя мама спит.
— Все в порядке? — спросила она его.
Его глаза были нежными.
Это запах виски в его дыхании?
Он был теплым и пряным и ей захотелось подойти ближе.
— Да. Я просто хотел увидеть тебя. Сказать тебе, что мне жаль.
— Тебе жаль?
Грей снял бейсболку, а другой рукой провел пальцами по волосам. Они упали в идеальную беспорядочную прическу на лоб.
— За то, что был засранцем той ночью. Мне не следовало говорить то, что я сказал.
— Ты мог бы сказать мне это, пока было светло, — поддразнила она.
Он приподнял бровь.
— Да, я мог бы. Наверное, стоило бы. Но я здесь сейчас.
— Ты пил? — спросила Мэдди.
— Немного, — Грей пожал плечами. — У меня был плохой день и мне нужно было снять напряжение.
— Мне знакомо это чувство, — девушка подумала о двух бутылках пива, которые она выпила этим вечером.
Он кивнул.
— Так что… я просто хотел извиниться, — он снова улыбнулся ей. — Прости. Спокойной ночи, Мэдди.
Он уходит?
Она попыталась сглотнуть разочарование.
Она не хотела, чтобы он снова пытался ее поцеловать. Хорошо, что он этого не сделал. Даже если он был нежным, теплым и немного пьяным.
— Спокойной ночи, — прошептала она. Девушка стояла у окна и смотрела, как он начал идти к тропинке. Затем повернулся на пятках, чтобы снова встретиться с ней взглядом, его тело покачивалось.
— О, и Мэдди?
— Да?
— То, что ты сказала той ночью о том, что тебя никто не видит? Ты ошибаешься. Я вижу тебя. Я всегда, бл*дь, видел тебя, — уголок его рта приподнялся, когда он сделал несколько шагов назад к ней. — Тебя невозможно не заметить.
Ее грудь сжалась от его слов.
— Ты видишь меня? — тихо спросила она.
— Да. Каждую твою частичку. Я также слышу тебя. Даже когда у меня закрыты глаза, и я пытаюсь заснуть. Ты везде, и я понятия не имею, что с этим делать.
Ей было трудно дышать. Она хотела, действительно хотела этого. Но каждый раз, когда она пыталась, воздух застревал у нее в горле.