Машина продолжила движение по импровизированной дороге, проехала мимо первого ангара, затем свернула налево вдоль второго и остановилась, когда они достигли дальней стороны.
— Вертолет? — он озадаченно улыбнулась.
— Просто для короткой поездки. Это быстрее, чем ехать на машине, потом на лодке.
— Машина, потом лодка, — повторила она. — Куда, черт возьми, мы едем? — ее глаза загорелись, когда они встретились с его и по ее телу пронесся гул. Никто еще не делал для нее такого. Устроить сюрприз — и какой это был чертовски приятный сюрприз.
— Я обещал тебе поцелуй в океане.
— А вертолет доставит нас на западное побережье?
Он засмеялся и это осветило его глаза.
— Нет. Но он доставит нас на симпатичный островок в Атлантике, где я смогу поцеловать тебя так, что никто не увидит.
— Мы на месте, мистер Хартсон. Приятного вечера, — сказал водитель, вылезая из машины, чтобы открыть дверь Мэдди. Она схватила сумку с запасной одеждой и последовала за Греем в маленький домик рядом с вертолетной площадкой. После того как они отметились у пилота, он провел с ними беседу по технике безопасности и рассказал, как правильно входить и выходить из вертолета.
Затем они поднялись на борт, Грей помог ей подняться по ступенькам и сесть на одно из задних пассажирских сидений, а сам забрался в другое. Они оба пристегнулись и надели наушники, как велел пилот.
— Ты готова? — спросил ее Грей.
— Думаю, да.
Ее сердце колотилось, тело было переполнено адреналином. Грей взял ее руку и крепко сжал, когда двигатель завелся и винты начали вращаться. Даже в наушниках звук был громким, их ритм совпадал с ритмом ее сердца.
— Добрый вечер, — раздался в наушниках голос пилота. — Сейчас мы дождемся, когда роторы наберут скорость и когда авиадиспетчеры дадут нам разрешение на взлет. А затем мы будем лететь примерно тридцать минут до острова Самфир. На этом этапе ветер попутный, поэтому обратный путь может занять немного больше времени. Садитесь поудобнее, расслабьтесь и наслаждайтесь видами.
Мэдди затаила дыхание, когда вертолет поднялся вертикально. Это было совсем не похоже на полет в самолете. Наоборот, было ощущение, что земля проваливается под ними вместе с ее животом. Она смотрела в окно, наблюдая, как мир под ними становится меньше, а огни домов превращаются в крошечные желтые и белые точки.
Потом они полетели вперед и это ощущение вызвало у нее головокружение. Она громко рассмеялась и посмотрела на Грея блестящими глазами. От того, как он смотрел на нее, перехватило дыхание. В его глазах была потребность, но в то же время и мягкость. Она хотела забраться к нему на колени и остаться там навсегда.
— Что думаешь? — спросил он.
— Это потрясающе, — ее дыхание было прерывистым. — Я думала, что это будет похоже на самолет, но это совсем не так.
Небо уже поглотила темнота и от этого пейзаж выглядел пустынным и прекрасным. По мере того, как они продвигались к побережью, горы уступали место равнинам, а затем дюнам, она не могла не восхититься красотой.
— Разве это не чудесно? — спросила она Грея.
— Да, — он усмехнулся. — Это так.
— Сколько раз ты летал на вертолете?
— Несколько, — Грей пожал плечами. — Но с тобой это мой первый раз.
От того, как он это сказал, у нее по коже пробежали мурашки.
Но это также заставило ее понять, насколько его жизнь отличается от ее. Последние несколько недель они были на равных. Два жителя Хартсонс Крик, проводящие время друг с другом. Влюбившиеся друг в друга. Но он был не просто парнем, живущим в городе. Он был Греем Хартсоном. Он продавал целые концертные залы и летал на вертолетах, как на такси.
— Ты в порядке? — спросил он ее, как будто заметил перемену в ее мыслях.
— Да. Просто думаю о твоей и моей жизни. Насколько они разные.
Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.
— Вот почему ты мне нравишься. Мне нравится наблюдать за твоим лицом, когда ты впервые переживаешь этот полет. Я не ищу кого-то, кому я нравлюсь, потому что я певец или потому что у меня есть деньги. Я хочу тебя, потому что тебе нравится Грей Хартсон, который ремонтирует крыши и калечит руки.
Теснота в ее груди немного ослабла.
— Но все это должно скоро закончиться, не так ли? Ты вернешься в Лос-Анджелес и будешь гастролировать, а я буду здесь преподавать игру на пианино и работать в закусочной.
Больше никаких поздних ночных визитов. Никаких поцелуев, которые становятся грязными. Больше никакого глубокого голоса у нее над ухом, пока они занимаются любовью под звездами.
Боже, как мне будет этого не хватать.
— Это не должно закончиться, Мэдди.
— Ладно, народ, мы приземлимся через несколько минут. Если вы выглянете наружу, то увидите Атлантический океан. А впереди, если очень сильно присмотреться, вы увидите светлую точку. Это остров Самфир, место вашего назначения.
По мере приближения точка становилась все больше, и она вложила свою руку в руку Грея, когда вертолет замедлил скорость и завис над вертолетной площадкой, медленно опускаясь вниз, пока лыжное шасси не коснулось земли.
И когда винты наконец остановились, Грей вылез первым, обняв ее за талию и помогая ей спуститься на землю. Мэдди знала, что ночь только начинается.
Глава 24
Ужин был накрыт на пляже. Белые стулья и стол были расставлены под навесом из сверкающих огней и развернуты в сторону океана, который плескался и бился о берег. Грей не мог перестать смотреть на нее, несмотря на окружающую красоту. Ее лицо озарилось, когда она увидела крошечные свечи на дорожке к воде, официанта, стоящего рядом со столом с бутылкой шампанского в руке и салфеткой, перекинутой через предплечье.
— Это безумие, — сказала ему Мэдди, покачав головой с ухмылкой. — Ты ведь знаешь это, верно?
— Может быть, нам нужно немного безумия, — сказал он. — Это были трудные несколько недель.
— Знаешь, я бы и на меньшее согласилась, — она наклонила голову в сторону. — Тебе не обязательно было делать все это. Я вполне уверена в том, что касается тебя.
Он притянул ее к себе и закрыл глаза, вдыхая ее аромат. Цветочные нотки шампуня смешивались с соленым привкусом океана, наполняя его легкие.
— В тебе никогда нельзя быть уверенным, — прошептал он.
Она наклонила голову, чтобы посмотреть на него.
— Никто никогда не делал этого для меня. Никто. И ты должен знать, что ради тебя я готова пойти на все. Это должно быть написано на моем лице.
Его горло сжалось. Не только потому, что это было так правильно, но и потому, что это было то, в чем нуждалась его душа. Кого-то, кто хотел его ради него. Не потому, что он был Греем — капитаном футбольной команды или Греем — сыном, который все успевал. И уж точно не потому, что он был Греем — успешным музыкантом.
А потому что он был Грейсоном Хартсоном IV, ребенком, который плакал каждую ночь, когда умерла его мама, но скрывал это от своих братьев и сестры, потому что им нужно было, чтобы он был сильным. Мальчиком, который защищал их от гнева отца. Подростком, который сбежал, чтобы следовать за своими мечтами, только чтобы обнаружить, что они тоже граничат с кошмаром.
А теперь Мэдди пробуждала его от этих дурных снов. Она показала ему, какой могла бы быть жизнь, если бы только она была у него.