— Если ты так волнуешься, может, ты тогда уберешься отсюда, пока нас всех не завалила толпа, — Эшли забралась внутрь и с грохотом закрыла дверь.
— Я передумал, — сказал Грей Мэдди. — Она мне нравится. Так же, как нравится Ганнибал Лектер.
— Убирайся, рок-звезда.
Он усмехнулся. Он не мог представить себе время, когда ему не нравилось прикалываться над Эшли. Возможно, это было хорошо. Знала Мэдди об этом или нет, но он планировал остаться здесь надолго.
***
— Твой отец в кабинете, — сказала ему тетя Джина, когда Грей вошел в дверь кухни. — Возможно, ты захочешь сказать ему, что ты дома.
Грей выдохнул воздух через рот. Меньше всего ему нужна была еще одна конфронтация с отцом. А он знал, что это будет конфронтация. На дороге стояли бессистемно припаркованные машины, а в конце подъездной дорожки толпились журналисты и фотографы. Они не заметили, как он вернулся домой, благодаря черному ходу через лес, но это был лишь вопрос времени, когда они придут и снова постучат в дверь.
— Я схожу к нему.
— Я предупредила Бекку обо всех этих машинах. Сегодня она останется у своей подруги Элли, — сказала тетя Джина, развязывая фартук, который она надевала, чтобы помыть посуду. — Я иду к Дженни Кларк. Мы все по очереди посидим с ней.
Еще одна вещь, за которую он был ответственен.
— Должен ли я оплатить номер в гостинице для мамы Мэдди, пока все не утихнет?
Лицо тети Джины смягчилось. Она прошла вперед и погладила его по щеке.
— Ты хороший мальчик, ты знаешь это? Но нет, Дженни предпочитает оставаться в своем доме. Она знает, где что находится. Он адаптирован для нее. Она подождет пока они уйдут. У нее достаточно времени, — выражение ее лица стало мрачным. — А если они попытаются с ней связаться, им придется пройти через нас.
Через несколько минут Грей вошел в кабинет отца.
Его отец поднял взгляд от газеты, которую читал.
— Вижу, ты устроил хаос на улице.
Грей прислонился к дверному косяку, засунув руки в карманы.
— Тебе не стоит беспокоиться. К завтрашнему дню они уйдут. Я отправляюсь в Лос-Анджелес.
— Ты уезжаешь?
— На несколько дней. Мне нужно сделать несколько вещей.
— Хм.
— У меня будет интервью. Обо мне и Мэдди Кларк.
— От твоих отношений у меня голова кругом идет. Кажется, не так давно ты и Эшли встречались.
Грей решил, что может привыкнуть к разговору с враждебной аудиторией.
— Я встречался с Эшли, когда был ребенком. Но Мэдди — та женщина, в которую я влюбился.
— Верно, — его отец аккуратно сложил газету, отодвинув ее в сторону, чтобы уделить Грею все свое внимание. — И ты планируешь разбить сердце и этой девушке Кларк? Первое может быть воспринято как ошибка. Второе выглядит так, будто ты нацелился на семью.
— Я вовсе не планирую причинять ей боль. Я влюблен в нее.
Бровь его отца приподнялась.
— Ах. Это звучит грязно.
— Я не жду твоего благословения, — сказал ему Грей. — Я научился за эти годы жить без этого. Просто хочу, чтобы ты знал, на случай, если услышишь разговоры людей.
— Я не слушаю сплетни.
— Я знаю это.
Его отец заставил себя встать, поморщившись, когда его колени хрустнули. Положив ладони на стол, он наклонился вперед, поймав взгляд Грея.
— Знаю, ты думаешь, что я был жесток с тобой.
— Я не думаю, я знаю. Ты постоянно драл мне задницу в детстве. И во взрослой жизни. Почему, по-твоему, я все эти годы не возвращался домой?
Его отец поморщился.
— На это есть причина. Жизнь трудна, Грей. Чертовски трудна. Я хотел, чтобы ты и твои братья были достаточно выносливыми, чтобы выдержать это. Видит Бог, я бы хотел, чтобы кто-нибудь научил меня этому.
Сердце Грея стучало о грудную клетку. Он подумал о всех тех годах, когда он отчаянно искал одобрения отца, но вместо этого получал его осуждение. Да, это сделало его жестким. Достаточно твердым, чтобы противостоять этому сейчас.
Но какой ценой?
— Я просто хотел твоей любви, — сказал ему Грей. — Но я знаю, что у тебя ничего этого не осталось. Не после смерти мамы, — он глубоко вздохнул. — Но я понял, что она мне не нужна. Больше не нужна. Я не боюсь тебя, папа. Мне тебя жаль.
Отец поджал губы и схватил свою трость, тяжело опираясь на нее.
— Я старый человек, Грейсон. Слишком старый, чтобы измениться и начать говорить о любви и счастье, — он подошел к тому месту, где стоял Грей. — Но, может быть, тебе стоит заглянуть в верхний ящик моего стола. Возможно, ты чему-то научишься.
Грей отошел влево, чтобы его отец мог пройти через дверной проем.
— Я собираюсь посидеть в саду, — сказал он. — Думаю, к моему возвращению ты уже уйдешь.
Грей молча наблюдал за уходом отца. Любопытствуя, он подошел к старому письменному столу отца из красного дерева и сел в зеленое кожаное кресло, которое тот только что освободил. Оно было еще теплым.
Он просунул пальцы своей здоровой руки под ручку и потянул ящик, нахмурившись, когда тот заело. Еще один рывок, и тот нехотя открылся.
Грей потянулся внутрь, чтобы вытащить что-то. ДИСК. Он поднес его к глазам и увидел, что это один из его дисков. Его второй альбом, с голым татуированным торсом на лицевой стороне.
Там были еще диски. Всего их было четыре. А еще там были распечатанные программы его гастролей — те, которые тетя Джина, должно быть, привезла с собой. Моргнув, он достал большой альбом и открыл его. Страницы были покрыты журнальными и газетными статьями, а также флаерами с его концертов. Грей осторожно перелистывал страницы, его горло засаднило, пока он читал ранние рецензии на свой первый альбом, когда еще никто не знал, кто он такой.
И вот наклеена последняя статья. Его интервью журналу «Рок». Должно быть, его отец сделал это сегодня утром.
Слезы навернулись ему на глаза. Он смахнул их, закрыл альбом и аккуратно положил его в ящик. Верхняя часть книги зацепилась за что-то. Рамка. Грей осторожно поднял ее и перевернул, чтобы посмотреть на фотографию. Она была цветной, но выцветшей, как будто ее слишком долго держали на солнце. Тем не менее, она была достаточно четкой, чтобы Грей смог узнать людей, стоящих во дворе этого самого дома.
Его отец выглядел таким молодым. Он не мог быть намного старше, чем Грей сейчас. И он стоял рядом с красивой молодой женщиной. Мамой Грея. У нее на руках был ребенок — он сам, как он предположил, и они вдвоем смотрели на малыша, улыбки озаряли их лица.
Он тяжело сглотнул. Он никогда раньше не видел эту фотографию. Никогда не видел ее на столе отца или в его спальне.
Неужели он спрятал ее, потому что воспоминания были слишком болезненными?
Бог знал, что Грею было больно смотреть на нее.
Когда он задвинул ящик стола и встал, чтобы выйти из кабинета, в груди у него все еще было тесно.
Его отец был слишком стар, чтобы измениться, он и сам это признавал, но, возможно, Грей мог с этим жить. Даже понять это. Потому что, если бы он потерял Мэдди так же, как его отец потерял маму, это убило бы его.
С этой мыслью он направился наверх, чтобы собрать вещи, необходимые для полета в Лос-Анджелес. Пришло время отстоять единственное хорошее, что было в его жизни.
Глава 29
Мэдди хандрила и ей это ни капельки не нравилось. Она не позволяла вещам влиять на себя, не теперь. У нее была пружинистая кожа, проблемы отскакивали от нее и переходили к кому-то другому. А что не отражалось? Ну, обычно у нее был саркастический ответ, благодаря которому казалось, что это не больно.