«Ты должна сопротивляться, – шепчет разум. – Давай же! Ты сильная, вставай!»
Но силы покинули ее. Панический ужас и страх обрушились откуда-то изнутри. Подсознание приоткрыло двери в самые потаенные уголки, и теперь Ана знает, что такое истинный ужас. Порой совладать с собой намного сложнее, чем встретиться с самым жестоким противником.
– Ана! – послышалось совсем рядом, но девушка никак не могла прийти в себя. – Ана, вставай!
Крепкие мужские руки обхватили ее за плечи и потянули на себя. Девушка уперлась ладонями в твердую грудь и попыталась сопротивляться. Воображение посылало очередные душераздирающие видения: один из террористов хватает ее и тащит в центр зала, чтобы навсегда положить конец ее душевным метаниям. Этот человек убьет ее… Уже сейчас он выстрелит!
– Нет! – закричала Анастейша, из последних сил сопротивляясь мужчине. – Отпусти меня!
– Успокойся! – знакомый голос прозвучал требовательно, но в то же время мягко. – Пошли! Кэндисс и Эдди уже увели военные!
– Что… – прошептала девушка, приоткрывая глаза, словно выкарабкиваясь из безумия, порожденного собственным подсознанием.
– Ана, ты слышишь меня? – Ричард Аррис потряс ее за плечи. – Анастейша!
– Да… – пробормотала она, уставившись на мужчину. – Я слышу.
Аррис вздохнул с облегчением и повел девушку к выходу.
– Я уж подумал, что ты потеряла рассудок! – воскликнул он, крепко обнимая девушку за талию.
– Вы в крови… – заметила Ана, едва перебирая ногами.
– Ты тоже! – мужчина посмотрел на нее. – Ранена?
– Нет… – сбивчиво ответила девушка, с большим трудом сопротивляясь внезапно нахлынувшей сонливости. – Куда мы идем?
– На свободу, – рассказал Ричард, поглаживая Ану по плечу. – Все закончилось. Весь ужас позади.
***
Парадные двери театра распахнулись, и на улице появились первые спасенные заложники: измученные и запуганные, они сразу попадали в руки к волонтерам, которые заботливо провожали их до карет скорой помощи. Родственников и СМИ все еще не пускали за оцепление. Толпа оживилась, одни вздыхали с облегчением, а другие с волнением приглядывались к пострадавшим, в надежде разглядеть своих близких людей. Разумеется, в такой толпе сделать это было практически невозможно, однако, каждый старался верить в лучшее. Перепуганные и нервные, родственники заложников пытались пробиться вперед, но полицейские не позволяли никому протиснуться за ограждение. Капитан Престон отдал свой приказ. Никто не пройдет за оцепление до тех пор, пока театр не опустеет, а спецназ не проверит территорию и не отыщет всю взрывчатку, которую террористы вполне могли заложить по всему зданию.
– Мы просим вас сохранять спокойствие! – объявил Хопс в громкоговоритель. – Ситуация под контролем. Все заложники первым делом отправляются к медикам для осмотра возможных повреждений. Вас непременно пропустят, когда будет составлен полный список погибших. Да, имеются жертвы среди мирных жителей города и других штатов, но нам необходимо время, для того чтобы разобраться в деталях.
– Сколько человек погибло? – громко спросил один из репортеров, протягивая микрофон как можно ближе к полицейскому.
– По предварительным данным, террористы расстреляли около пятидесяти человек, не считая жертв, среди охраны и персонала театра.
Толпа снова заволновалась. Не обошло это стороной и Томаса, который отгонял прочь самые страшные и нелепые мысли, и с надеждой осматривал парадные двери в ожидании Анастейши. Крис, сообщив Джулии по телефону последние новости, присоединился к другу. Сжимая пальцами холодные прутья ограждения, он оборачивался к толпе за спиной, бросал взволнованный взгляд на Томаса, а следом, уже в десятый раз высматривал рыжеволосую девушку. Безрезультатно. Военные выводили заложников небольшими группами по десять–пятнадцать человек, поэтому не заметить или упустить Анастейшу из виду было просто невозможно.
А время шло. Минуты растягивались на целые часы в бесконечном ожидании. Каждый раз, когда в дверях появлялась очередная группа с заложниками, сердце Тома замирало в груди, а дыхание перехватывало, но всего лишь на мгновение, до тех пор, пока он не находил знакомых черт и не опускал плечи в разочаровании и недобром предчувствии. Никаких признаков Анастейши. Неужели с ней все-таки что-то случилось? Томас прикрыл глаза, а когда открыл снова, сразу же увидел знакомую блондинку. Девушка бежала рядом с военным, который вынес на руках окровавленного мужчину. Кажется, она что-то кричала и громко звала медиков оказать раненому срочную помощь.
– Это Кэндисс… – сообщил Том, в очередной раз запуская пальцы в волосы. – Почему она одна?
– Подруга Аны? – уточнил Крис, потихоньку теряя остатки самообладания. Вздохнув, он посмотрел на друга, не имея ни малейшего понятия, как он все еще держит себя в руках. – Они вместе выступали?
– Да, – тихо ответил Томас, все чаще выпуская изо рта в воздух клубы белоснежного пара. – Они были на сцене вместе.
Никто из мужчин не знал, что подумать и предпринять, но оба упорно отказывались доверять собственным страхам.
«Ана не могла погибнуть, – нашептывал разум, заглушая душевную панику. – Только не она».
И снова мучительное ожидание. Несколько групп уже благополучно покинули здание. Каждую минуту выводили новых людей. В одну секунду Томасу даже показалось, что он заметил девушку, похожую на Анастейшу, но глаза обманули его, надежда погасла также быстро, как и вспыхнула внутри.
– Не подходите близко к оцеплению! – продолжал просить Хопс где-то за спиной. – Подождите еще немного.
Но кто же мог стоять спокойно и выносить эту угнетающую неизвестность? Напряжение среди толпы возрастало. Некоторые уже догадались пройти чуть дальше по улице и попытаться самостоятельно отыскать родственников у карет скорой помощи, а другие все еще продолжали ждать, томясь в предчувствиях, мучаясь от собственной фантазии, порождающей невиданные страхи.
– Том! – громко позвал Крис, встряхивая друга за плечо. – Смотри, это не Анастейша?!
Мужчина потер переносицу указательным пальцем и внимательно осмотрел очередную группу заложников, следующих за военным спецназом. Среди людей он обратил внимание на девушку, которую заметил Хемсворд: невысокого роста, в длинном голубом платье. Она шла рядом с мужчиной, который поддерживал ее за талию, и едва волочила ноги по мраморному крыльцу, осторожно спускаясь по ступеням. Безусловно, девушка была похожа на Ану, но вот короткие рыжие волосы заставили на долю секунды засомневаться…
– Это она, – прошептал Крис, снова бросая взгляд на друга. – Я тебе говорю!
– Я… – Том облизал губы и почувствовал, как огромный камень срывается с груди и падает к ногам. – Я вижу.
Сердце его бешено заколотилось, а душу захлестнула непередаваемая радость, которая смешалась с безумным волнением и желанием рвануть вперед, минуя все ограждения.
– Это она… – повторил Томас, застывая на месте в некотором замешательстве. Он так ждал этого момента, но теперь ноги будто приросли к холодному асфальту.
«Жива…» – мысль пульсировала в голове.
– Что будешь делать? – спросил Крис, уже набирая номер жены, чтобы сообщить хорошие новости.
Томас приподнял брови и облизал губы. Он раздумывал о возможных вариантах пробраться на площадь напрямую, через ограждение, но вся территория под охраной! Тяжело выпуская воздух из легких, мужчина снова посмотрел на Анастейшу, которая медленно брела неподалеку, в обществе все того же мужчины.
– Она жива… – повторил Том свои мысли вслух.
Но что же предпринять? Оборачиваясь вокруг себя, мужчина коснулся пальцами подбородка и вдруг поймал взгляд агента Томлисон. Женщина, кажется, поняла, в чем дело и улыбнулась в ответ, кивая в сторону ограждения. Том воспринял это, как своеобразное разрешение пройти через оцепление. Склонив голову в знак благодарности, он перемахнул через ограду, но тут же столкнулся лицом к лицу с двумя полицейскими, перегородившими ему дорогу.
– Пропустите его! – громко попросила Томлисон, обращаясь к стражам правопорядка. – Все в порядке!
Полицейские переглянулись и расступились в стороны, позволяя Тому протиснуться вперед. И вот он, момент, которого мужчина жаждал все это время, только ради бесценных секунд невероятного счастья, Томас держался на протяжении шести самых ужасных и страшных часов в его жизни! А теперь он бежал через площадь, приближался все ближе к той самой женщине, которую любил всем сердцем, и настолько безудержно и страстно, что готов был кричать об этом, если потребуется!