- Ты такая красивая, - выдохнул Серёга, глядя в её лицо.
Щёки Ярославы разрумянились, влажные губы были приоткрыты, на лбу проступили бусинки испарины. Ни одна женщина на свете не выглядела в момент приближения оргазма столь соблазнительно, сколь выглядела она.
Яся сильнее сжала его плечи. Слова его окутали её. Ей важно было услышать это – услышать от него. Красивая… Ни один мужчина на свете не говорил ей, что она красивая. Ни один до…
Она смотрела в его серебристо-серые глаза и тонула. Миг, и вселенная поплыла перед ним. Он зарычал, сжал её тело – так же, как двигался до этого – несдержанно, порывисто. По её телу тоже пробежала волна дрожи. Эта дрожь окутала её – всю от макушки до кончиков пальцев. Каждую её клеточку, каждую частичку.
- Господи… выдохнула Ярослава, прикрывая глаза.
Вот он – момент соединения. Только чувства. Ни разума, ни мыслей… Схватив ртом воздух, она прижалась к Сергею теснее. И не важно, что будет после этого, не важно, что принесёт им следующий миг. Есть только здесь и сейчас. Вдвоём. В этой тесной маленькой студии, на этой постели. С ним.
Откинув одеяло, Серёга встал. В голове у него всё перемешалось, мысли превратились в кашу. Не собирался он вот так с ходу, но…
- Одевайся, мы уезжаем, - не глядя на растянувшуюся на смятых простынях Ярославу, сказал он и поднял с пола свои джинсы.
Яся приподнялась, села и, прикрыв одеялом грудь, долго смотрела ему в спину. Красивый, как всегда. Под бронзовой кожей перекатывались твёрдые мышцы, а ниже спины смотреть и вовсе было опасно. И всё же взгляд она опустила, задержала на секунду, а потом тяжело выдохнула.
- Ты думаешь, я побегу за тобой по первому щелчку пальцев? – негромко спросила она.
Ехать с ним Яся не собиралась. Вообще не собиралась, а после его слов и подавно. Захотел – уходи, захотел – возвращайся… Нет, это не для неё и не про неё. Увольте.
Он обернулся, смерил её взглядом и повторил ещё более настойчиво:
- Мы уезжаем отсюда, Ярослава. В этой квартире ты не останешься.
- А где же я останусь? – в голосе её зазвучали гневные нотки. Поджав колени к груди, она упрямо вскинула голову. – Где я должна остаться?! Когда я просила тебя выслушать меня, ты ясно указал мне на дверь. А что сейчас изменилось? Что, Серёж?
Он стиснул челюсти. Скулы его напряглись, глаза сверкнули злостью. Да он и сам толком не знал, что изменилось за эти чёртовы несколько дней. Знал только, что изменилось. И не важно вдруг стало – Романова, Давыдова или как там её ещё. Осталось только дикое желание держать её к себе поближе. По крайней мере до тех пор, пока они с Яном не разгребут дела с её муженьком. Вернее, до тех пор, пока он не разберётся, что там за дела у неё с её муженьком и почему в день собственной свадьбы она едва не угодила ему под колёса. И ещё этот её синяк. Он осмотрел Ясино лицо. Синяк почти сошёл, и всё же сейчас, не замазанный тональным кремом, был заметен довольно хорошо. К злости прибавилось раздражение. В её ли положении упрямиться? Сидит, строит из себя… Под глазом фингал, волосы сбиты на бок, зато во взгляде глупое бабское упрямство.
- Тебе нельзя тут оставаться, - отчеканил он. – Люди Давыдова следят за моим подъездом. Сюда тоже скоро доберутся.
- Пока ты не появился, всё было прекрасно! – Она приподнялась на коленях. От услышанного её тряхануло. Глаза, так же, как и глаза Сергея, засверкали яростью.
Если за ним следят, значит… Придерживая одеяло, Яся нашарила футболку и принялась натягивать её. Следом нашлись и трусики. Всё это время Серёга не сводил с неё взгляда. Сердитая, разгорячённая после секса, лохматая и порывистая, она была ещё красивее обычного. И это, чёрт подери, бесило! Что ему, силком её тащить?! Ни за одной бабой в жизни не бегал и за этой не будет.
- Ярослава, давай по-хорошему, - проговорил он в третий раз, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Она резанула его колючим взглядом.
- Я просила тебя по-хорошему. – Попробовала отыскать джинсы, но, не найдя их, бросила своё занятие и встала, как есть. – Нет… Я не просила тебя – умоляла. А что ты?! Что?!
Они стояли по разные стороны постели и смотрели друг на друга. Он – мрачно, с по-прежнему сжатыми челюстями, она – гневно. Недавно пережитое вновь всколыхнулось в ней, накатило, болью сковало горло, мешая дышать. Её колотило от разрушительной боли, от осознания собственного прошлого, от неопределённости будущего. И от его уверенности в том, что она подчинится, сделает так, как он хочет, её тоже колотило.