«Ушёл на работу. Приду, как освобожусь».
Быстро напечатала ответ:
«Доброе утро, Тошенька. Очень жду».
Я была счастлива. Неприлично. И просто безгранично.
Мы поговорили. Всё выяснили. И больше не было напряжение или неловкости между нами. Вчерашний вечер останется одним из самых тёплых и ценных воспоминаний в копилке любимых.
Честно говоря, ждала, что вчерашний вечер закончится в постели. Слишком многообещающие взгляды Тоша в автобусе бросал, слишком откровенные вещи говорил. Но оказалось, что долгие и эмоциональный день вымотал меня. Заснула почти сразу, как только свет в комнате отключили и фильм стали смотреть. И даже не помнила, как в кровати оказалась. Только запах Тоши, которым пропиталось одеяло и подушка, говорил о том, что любимый спал рядом.
Выполнив заказ и отправив клиентки обложку для книги, решила сходить в магазин, чтобы размять ноги и немного охладить мысли. В груди всё сжималось от радости, хотелось метаться от счастья. Делиться своей безграничной радостью со всем миром. И поскорее увидеться с Антоном. Вновь в его объятиях оказаться. Зажмуриться. Уткнуться носом в шею. И дышать, ненасытно дышать его запахом.
Я даже зажмурилась и улыбаться стала, представляя, как встречу Тошу после работы.
И понятия не имела, что моим мечтам не суждено было сбыться.
Когда с пакетом продуктов поднялась на этаж, увидела Настюшу, сидящую на ступенях и уткнувшуюся лицом в колени.
— Настенька, — я пакеты поставила возле двери в свою квартиру и к сестре Тоши подошла. Опустилась на колени на ступени и пальцами коснулась светлых волос. Девочка тут же вскинула лицо. Я думала, что она плакала, но глаза Насти были сухими. Только немного покрасневшими. И какими-то безумными. — Что случилось?
Настя не ответила. Она смотрела на меня, но будто не видела. Каким-то пустым, бессмысленным взглядом.
Я дико сильно испугалась. Обхватила лицо Настёны и спросила, срывающимся голосом:
— Что-то с Антоном?
Настя покачала головой. Потом её взгляд на дверь в их квартиру упал. Девочка издала странный звук, походящий на скуление щенка, подтянула колени ещё ближе к груди, уткнулась в них лицом и застыла в такой позе.
Я медленно поднялась и, обмирая от страха, нажала на ручку двери в квартиру Тоши. Она оказалась открытой. Стоило только войти, как тут же увидела ноги матери Насти. Расстегнула обувь и пошла на кухню, опасаясь, что женщина снова кого-то привела в гости.
Но на кухне она была одна. Лежала на полу в неестественной позе, странно выгнув руки и ноги. Рядом валялся жгут, несколько шприцов и какие-то баночки. Чтобы не наступить случайно на иглу, вернулась в коридор и надела обувь. В ванной комнате ничего не изменилось, всё лежало на тех же местах, что и три года назад. Поэтому я быстро нашла перчатки, савок и веник. Сначала убрала всё с пола и выкинула в мусорное ведро, после присела на корточки возле женщины. Из-за плохого зрения не сразу заметила, что в уголках её губ что-то белое запеклось. Да и излишне серой она была. Нехорошее предчувствие холодком пробежалось по коже. Я замерла, перестала моргать, наблюдая за грудью матери Антона. Она не дышала.
Опустилась на корточки, сняла перчатку с руки и пальцами попыталась нащупать пульс на её запястье. Но уже притронувшись к прохладной коже, поняла, что женщина мертва.
Меня затошнило. С трудом успела добежать до раковины. С трудом привела себя в чувства. Умылась и вышла с кухни в комнату Антона, где вызвала скорую и полицию. Сначала в полной растерянности несколько минут сидела на кровати Тоши, смотря в стену, потом всё же нашла в себе силы, чтобы подняться и найти документы матери Антона. К счастья, они все лежали в одной папке. Подхватила её и, ничего больше не трогая, покинула квартиру. Опустилась на ступени рядом с Настюшей. И перетянула девочку к себе на колени. Настя сначала замерла. А потом уткнулась лицом мне в плечо и заплакала. Я ничего не говорила, только пальцами поглаживала светлые волосы.
— Знаешь, — Настя успокоилась быстро, — я думала, что не буду плакать, когда она умрёт. Но всё равно…
Я поцеловала девочку в лоб и прижала к себе ещё ближе. Согревая её. И сама согреваясь. Потому что меня трясло от пережитого стресса.
— Антон не поднимает трубку, — я нарушила тишину. Голос звучал надломлено.
— Работает. Он всегда оставляет телефон в куртке и звук отключает, чтобы не отвлекали. Она умерла от передозировки, — Настя горько рассмеялась.
— Малышка…
— Мой отец герой, а моя мать наркоманка. Просто шикарно. Отец погиб от пули, а мать от передозировки. Мне двенадцать. И я уже сирота. Интересно, как быстро я окажусь в детском доме?