А на следующий день снова начала нелёгкий разговор, боясь, что мы снова поссоримся.
— Тошенька, Игорю нужно сообщить о том, что вашей матери больше нет.
— Я не знаю его номера телефона, — Антон даже глаз на меня не поднял.
— Как так? — я растерялась.
— А так, золотце. Я расквасил своему брату лицо, когда он мне рассказывал, как и в каких позах имел мою любимую девушку. Он свалил на следующий день.
— Тоша… — я поражённо выдохнула. — Зачем же ты…
— Зачем? — он впервые улыбнулся. — Я думал, что он забрал у меня самое любимое, что у меня есть.
Я глазами хлопала, адекватно не сумев отреагировать на его слова. Тоша есть продолжил, а я не сразу заметила, что у него руки подрагивают. Пересела ближе к нему и потёрлась щекой об обнажённое плечо, втягивая запах его тела.
— Не отобрал. И никто не сможет, — поцеловала в предплечье. — Но всё равно, нужно позвонить, Тошенька. Он должен знать. У твоей матери в телефоне должен быть его номер. Я сама позвоню. Ты не будешь против?
Антон только головой отрицательно покачал. Я из-за стола поднялась, прижалась к парню со спины, обвила руками и несколько раз поцеловала в затылок. Признаться в чувствах не смогла. Не осмелилась первой произнести заветные три слова. Да и ситуация казалась неподходящей.
Телефон матери Антона был без пароля. Сжала с силой зубы, когда увидела, что старший сын записан как «Игорёша, любимый сынок». А мой Тоша просто «Антон». Что за скотское отношение? С трудом отогнала от себя мысли. Нельзя о покойнике плохо думать. Набрала номер, механический голос сообщил, что абонент временно недоступен. Написала сообщение.
Но на похороны Игорь не заявился.
Настя все похороны стояла с безразличным видом. Девочка будто не понимала, что хоронила мать. Тоша же… Я старалась его не трогать. Стояла рядом, но не трогала. Отошла, когда увидела, что плечи любимого стали сотрясаться.
Я знала Антона слишком хорошо и понимала, что потом ему будет стыдно. Слишком строг был его отец, вдолбил парню в голову, что мужики плакать не могут. Что плачут только слабаки.
Только не знал его отец, что его сын самый восхитительный мужчина на Земле. Самый сильный. И его слёзы потери ни капли не смущали.
После похорон, когда мы вышли из автомастерской Игната, где его друзья накрыли поминальный стол, Антон поцеловал меня в висок и ушёл. Я поняла, что парню нужно было побыть одному. И я ничего не сказала вслед. Только ждала до утра на подоконнике, чувствуя острую необходимость ложиться спать вместе с ним.
Все эти дни они с Настей жили у меня. В их квартиру ходила только я. Тоше было сложно видеть вещи, напоминающие о матери, а Тёна пережила сильный стресс, увидев труп матери.
Проснулась я от того, что лица касались пальцы. Подняла веки и улыбаться стала. Тоша навис надо мной и с нежностью смотрел.
— Доброе утро, — немного смущённо улыбнулась. Просыпалась рядом с ним впервые.
— Доброе, — склонился и поцеловал в подбородок.
— Ты сегодня никуда не ушёл.
— Скоро уйду, — Тоша поджал губы. — Нужно переоформлять квартиру на меня. И опять ничего не понятно с опекой. Сказали, что два месяца ждать. Я пиздец как боюсь, что Тёну заберут.
— Тоша, я сомневаюсь в Настю заберут. Зачем государству забирать ребёнка в детский дом, когда есть родственники?
Антон кивнул и склонился, чтобы подарить долгий поцелуй.
— Только ты не даёшь мне с ума сойти, малыш. Без тебя я бы загнулся.
Я ласково поцеловала Тошу и потащила на кухню, готовить завтрак. Настя ушла в школу, Тоша уехал к нотариусу. Я делала уборку в коридоре, когда услышала, что в соседнюю квартиру звонят. Открыла дверь и скривилась.
— Что ты здесь делаешь, Игорь?
— Узнала меня, красотка? — самодовольная ухмылка, делающая его лицо отталкивающим. — Скучала здесь без меня.
— Безумно. Что тебе нужно?
— В свою хату попасть.
— Не получится. Дома никого нет.
— Где мой безмозглый братец?
— Рот свой закрой, урод, — я мигом разъярилась. Захотела вцепиться ногтями в мерзкую рожу. Расцарапать в кровь.
— А ты, кошечка, ещё горячее стала, — похабно ухмыльнулся. — Жаль, что не трахнул тебя тогда.
— Пошёл к чёрту. Проваливай. Тебя здесь никто не ждал. Ты даже на похороны матери не явился.
— Какой кошмар, — наигранно округлил глаза. — Моя наркоманка мамаша сдохла? Как же так?
Я даже дар речи потеряла. Я видела перед собой лицо Антона, но этот человек был настоящим исчадием Ада. Мерзкий и бесчувственный слизняк.
— Я тебе писала сообщение с её телефона.
— Да? Печаль какая, мамаша давно занесена у меня в чёрный список. Хочешь больше денег? Избавляйся от мусора в своей жизни.
От каждого слова я обалдевала всё больше. Как можно быть таким циничным?
— На похороны ты опоздал. Тебя больше никто не ждёт.
— Да срать я хотел, кто меня ждал, а кто нет. Я приехал получить наследство, лупоглазая. Свою квартиру.