Я видела, как хладнокровно поднимается рука Левицкого, он сделал несколько шагов, и снял пистолет с предохранителя. У меня же, кажется, парализовало ноги, я не могла пошевелиться, а к горлу подступала тошнота. Роберт вот-вот выстрелит, а я стою и не могу даже пальцем пошевелить. Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Ужас охватил полностью от того, что должно было сейчас произойти. Левицкий предупреждал, что предпочитает самосуд, однако я боялась такого исхода.
Видела всё это, словно на замедленной съёмке. Но выстрел так и не раздался: Антон вдруг округлил глаза, покраснел и принялся прерывисто вдыхать воздух, он хватался то за живот, то за горло и сквозь странный хрип, я услышала:
— Помогите…
Что он делает? Какого… Чёрт! До меня, наконец, дошло, что это не театральная постановка. Почувствовав, что оцепенение прошло и я могу двигаться, выбежала в приёмную и, увидев Алёну, крикнула, чтобы та скорее звонила в скорую. Мой мобильный к этому времени разрядился, и пользы не приносил.
— Чего сидишь? Антону плохо, — повторила я, заметив, что она… улыбается? — Алёна, ты слышишь меня? Там человеку плохо, дай телефон!
— То, что плохо — это хорошо, — с блаженной улыбкой произнесла она, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. Ненормальная. Я обежала стойку, и дотянулась до стационарного телефона, который стоял рядом с Алёной. А вызвав скорую, начала понимать, что произошло. Рядом очень удачно я заметила стену. То, что нужно. Облокотилась спиной, сползла по ней вниз и, кажется, потеряла сознание.
Глава 19.1
Не моя
Деревья, сбросив листву, вовсю ожидали приближения морозных дней. И благодаря дождю, вот уже третий день подряд по утрам можно было растянуться плашмя на холодной земле. Такая тонкая грань между плюсом и минусом, соединяющаяся в нуле на рассвете. Плюс и минус. По одним данным — они притягиваются. По другим, как выходит — дают нулевой результат. Пустоту.
Роберта я больше не видела. Очнувшись после того, как потеряла сознание, в больнице, я была уверена — нам не по пути. И, видимо, тот тоже всё решил.
Он просто исчез из моей жизни. И я усиленно делала вид, что меня это не волнует. А по парку бегала регулярно, потому что спорт отвлекал от грустных мыслей. И вовсе не искала я его фигуру глазами, проносясь стремительно по аллеям. Может, он тогда случайно вообще здесь бродил, а может следил. Сейчас у него нет необходимости искать встреч со мной, поэтому я тоже не искала. Это был просто бег. Каждое утро и иногда по вечерам.
Но как бы я не храбрилась внешне, внутри уверенно обосновалась тяжесть, а в горле ком. Хотелось выть волком, но я открывала очередную книжку и следила за героями, которые по сюжету теряли друг друга. Я специально выбирала без «хэппи эндов» — так ближе к действительности.
Я укуталась в плед, и заварила чай. Кофе, отчего-то, не хотелось. Сегодня я изменила график, а вчера мне показалось, что я его увидела между деревьями. Но когда отдышалась и обернулась снова — там никого не было. И не будет. Хватит питать себя бесполезными иллюзиями.
Всё раздумывала над последними событиями: казалось, будто я по ошибке режиссёра оказалось героиней какого-то фильма. И картина выходила очень занимательной. Но грустной.
В дверь неожиданно постучали, и я вздрогнула. Я скорее всего ждала кого-то другого, но за дверью оказался папа. Он хмуро поздоровался и прошёл на кухню:
— Все документы собраны? — спросила я скорее, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Поставила перед папой чашку с чаем и села рядом на стул.
— Да, всё в порядке. Можно возобновлять проект. После суда, — добавил он мрачно и перестал разглядывать свои руки, посмотрев теперь мне в глаза. — Ты не передумала?
Я помотала головой.
Слишком многое произошло.
После показаний Алёны и предоставленных доказательств, предусмотрительно записанных на диктофон Робертом, следователь поверил, что отец не причастен к взрыву, и его отпустили. А вот Алёну нет. То, что именно она подсыпала яд в кофе своему недавнему боссу — она призналась и вины своей не отрицала. У Антона не было ни единого шанса, когда приехала скорая — спасти его не удалось.
Эта история облетела все газеты. О ней говорили на каждом углу. Я не знаю откуда репортёры узнали всю подноготную прошлого Алёны, но поработали они на славу. Сделали из истории драму и пустили в народ собирать подписи в социальных сетях.
Я и сама полную версию произошедшего узнала только из газет. История вышла трогательная, и если ей верить, выходило, что много лет назад Алёна и Роберт хотели пожениться. Они жили на одной улице и знакомы были с детства, но отношения свои скрывали, так как родители Алёны пророчили ей принца на белом коне. Точнее связать себя узами брака хотел только Роберт, Алёна же, услышав ответ родителей, которые не жаловали парня из простой, да ещё неполной семьи, пошла на поводу у предков. Те нашли ей выгодную партию, как они считали: Антона Макарова, и настаивали, чтобы она сходила с ним на свидание. Сотрудничество компаний пошло бы на пользу, отец Антона очень рассчитывал на разработку, которой занимался тогда отец Алёны. Знали бы они, к чему приведёт их настойчивость — наверняка бы прекратили попытки свести свою дочь с их будущим убийцей.