Только дедушка еще цеплялся за свои корни, он же подбирал отцу невесту — мою маму. И хотя она была русской, по всем меркам идеально подходила. Тихая, нежная, скромная, женственная со звонким смехом и мягкими белокурыми волосами — все, что осталось в моей памяти, не считая с десяток снимков нашей семьи в альбоме.
— Не стану никого подбирать Амир, тебе жить, а не мне. Но только делай это с умом, а не женись на первой встречной из желания мне угодить, — услышал голос папы, вырываясь из вихря воспоминаний. Моргнул, затем тяжело вздохнул, отпивая немного из стакана, промочив пересохшее горло.
— Ладно, — бурчу, после чего хитро добавляю. — При условии, что ты женишься на Виолетте в этом году!
Ой, как он засопел. Подумал, что сейчас как баран меня прирережет, пустив на шашлык. Кулаки сжал, ноздри раздул, глаза сощурил. Еще бы, Виолетта Магазинчикова — женщина-катастрофа. Полная мамина противоположность. Никакой сдержанности, полная независимость. Нас учили, что муж — глава семьи, женщина должна быть под его защитой. Они слабее, их нужно оберегать, ведь только с ними мужчина способен продолжить род и обрести уют.
Ну, да. Попробуйте обрести уют с психованной рыжей журналисткой, которая пять часов кряду в мусорном контейнере сидела, выслеживая с фотоаппаратом разыскиваемого преступника! Вот только… Сердцу не прикажешь, правда? И по сжатой челюсти отца вижу, что никогда оно его слушаться не станет, хоть мужчина должен быть тверд в своих убеждениях.
— Невыносимая просто, — буркнул папа мрачно, сжимая стакан. — Дома ее запереть, дабы дурью не страдала. И Лилька туда же. Двадцать четыре года, все по бомжатникам лазает, работая в сомнительной газетенке. Говорил же Виоле, давай хоть заграницу отправим. Нет, я сама. Все сама!
Поколение женщин «всесамамогу», будто одни Магазинчиковы такие. Хотя согласен, эти прямо особенные. Особенно младшая Магазин, она еще со школы с миром в голове не живет и вечно во что-то ввязывается. Хотя Виолетта нам регулярно рассказывает о жизни своей дочери, толком не знаю, как там дела у нее. Не виделись, сколько? Лет пять, наверное, с последней встречи выпускников.
Пожимаю плечами, усмехаясь.
— Теперь понимаешь, почему мне так сложно с невестой? — говорю, едва отец успокаивается, беря себя в руки после секундной вспышки недовольства своей женщиной. — В отличие от тебя, мне драйва не хочется. Чего поскромнее бы.
— Иногда, Амир, все не так, как кажется, — хмыкает он. Раздается стук и в приоткрытой щели появляется темноволосая голова папиной секретарши Марины. Девушка окидывает нас заинтересованным взором, будто чуя сенсацию, о которой можно будет растрепать коллегам в обед и произносит:
— Давид Джумберович, там японцы приехали со своим сакэ, — отец хлопает в ладоши, потирая руки с довольным видом, хищно оглядываясь.
— Отлично. Марина, проводи их в мой кабинет. Сейчас посмотрим, что они там за договор нам привезли, — улыбается, поднимаясь из-за стола, бросая на меня торжествующий взор. — Пойдешь?
— Пять бутылок договора, — предупреждает Марина, отчего отец чешет подбородок, на котором уже проступает темная щетина. — Васю звать?
Переглядываюсь с отцом, посмотрев на ждущую девушку и вскидываю бровь:
— А Вася уже отошел от вчерашних переговоров с французами?
— Это же Водянов, — отмахивается папа, спешно хватая со стола свой смартфон и ежедневник с ручкой. — Ему никакой алкоголь ни по чем.
Вот это тоже верно. Наш главный технолог-дегустатор — самый пьющий человек на заводе, у которого печень проспиртована, а вся жизнь существует на дне стакана. Для нас, не особо поощряющих алкоголь в таких масштабах, уж тем более на работе, Василий Григорьевич само спасение. Когда у вас винно-водочная продукция, вольно-невольно приходит пора дегустации, особенно, если выводить новый продукт на рынок. Вот тогда и нужен подобный человек. Вася может по одной пробке от шампанского назвать дату производства, а по запаху определить паленая водка в бутылке или нет.
Но что самое важное — его абсолютно не берет алкоголь. Вообще. Тут папа совершенно прав.
— Тогда, я за Васей в лабораторию позвоню, — Марина исчезает, а отец поворачивается мою в сторону, оглядывая с ног до головы. Поправляя темный пиджак, разглаживая несуществующие складки и на лице изображаю самую приветливую из своих улыбок.