- А в чем заключался урок для женщины, царь мой?
- В том, что женщина может оказаться коварнее благородного человека, но подлецы всегда превзойдут ее в этом.
- Но разве не более ценно то, что из этой истории должен был вынести для себя ты, мой царь?
- Конечно, так, Забиба, но что ты конкретно имеешь в виду?
- Я хочу спросить, не является ли множество жен и невольниц царя главной причиной того, что во дворце обнаружились бреши?
- Да, Забиба, так оно и есть.
- Так почему же ты, мой великий царь, не ограничиваешь себя в этом?
- Ограничиваю. Как видишь, женщин в моем дворце немного по сравнению с тем, сколько их было у бывших до меня царей.
- Их немного по сравнению с ними, но по нашим меркам их все равно много, великий царь.
- Ты вновь права, Забиба, но цари меряют все иначе, чем вы.
- Да, царь мой, но когда понятия и нормы царя и его народа сближаются, формируется некоторое единодушие, необходимое для того, чтобы крепло царство и возрастало величие и могущество царя.
- Ты считаешь, что нет нужды иметь множество сыновей, которые станут моей опорой в несчастье и в горе, если они вдруг нагрянут?
- Да разве смогут все те сыновья, о которых ты мечтаешь и которых сумеешь родить, сравниться числом с целым народом, с его половиной и даже с четвертью?
- Нет, Забиба, но почему ты задала этот вопрос?
- Я хочу сказать тебе, что для того, чтобы обрести реальную защиту, тебе следует идти в другом направлении. Ты должен сделать так, чтобы народ встал на твою сторону.
- А кто он, этот народ?
- Кто твой народ, мой великий царь? Ну, прежде всего солдаты твоей армии, но только не наемники и чужеземцы, которых в твоей армии большинство.
- Разве это возможно, Забиба?
- Возможно, мой царь, если ты сам этого захочешь.
* * *
Говорила мудрая старуха, что стал царь ревновать Забибу даже к ее мужу. Поэтому он постоянно придирался к ней из-за него, но делал это осторожно. Она же отвечала ему:
- А что я могу поделать? Подумай и рассуди сам. Он муж мой по твоему закону, и я вынуждена делать все, что он от меня требует. Но то, что я вынуждена делать, еще не отражает моих желаний!
А когда он отвечал ей, что знает это и все понимает, оба они смеялись, считая эту проблему недостойной их внимания и не способной препятствовать их отношениям. Любовь их от этого не ослабевала.
* * *
Пришла как-то Забиба во дворец царя. И царь, который всю свою жизнь отдал в заложницы своей любви к ней, хотя бы и тайной, заметил, когда вышел ее встречать (а интуиция редко его обманывала), что она не такая, какой была, когда они расстались в последний раз.
И сказал царь:
- С недавних пор, Забиба, я стал замечать, что ты чем-то обеспокоена. Я пытался обдумать все, что нас окружает, и все отношения между нами, но так и не смог найти причину твоего беспокойства.
- Нет никакого беспокойства, мой царь, поверь мне.
- Но я вижу, Забиба, что ты неспокойна. Я не вижу, чтобы что-то веселило тебя и доставляло радость твоей душе. Ничто тебя не радует. Даже наши отношения приобрели оттенок рутины и обыденности. А поскольку монотонность и перелистывание изо дня в день одних и тех же страниц наших отношений навевает скуку, наверное, в твоей душе поселилась тоска и теснит твою грудь.
- Да, мой великий царь, монотонность и повторение, которое не позволяет избежать монотонности, навевают скуку, но никакое повторение не вызывает скуку, если человек всем сердцем его желает, если стремится к нему всеми чувствами и всей душой.
- Как понимать это, Забиба?
- Разве не обычно то, что восходит солнце и что оно заходит? Разве не привыкли мы к таким явлениям, как восход луны или дуновение северных ветров, освежающих человека? Разве еда и питье могут надоесть?
- Правильно, Забиба. Все эти вещи не могут надоесть, и к тому же без них не может быть самой жизни. Ничем нельзя их заменить. А то, без чего человек не может обойтись, не в силах навеять на него скуку или сделать обыденными его отношения.
- Что ты имеешь в виду под его отношениями, мой царь? Как вижу, ты стал рассуждать о человеческих понятиях применительно к себе!
- Да, Забиба, это я делаю для того, чтобы узнать, что не дает тебе покоя, и понять, как развеять твое беспокойство и твою печаль.
- А зачем тебе все это, царь мой?
- Ничего мне не нужно, Забиба, кроме того, чтобы ты была счастлива и чтобы радость вернулась к тебе.
- Когда ты заметил во мне признаки того, о чем говоришь?
- Несколько недель назад.
- Это потому, что все это время наши мнения расходились, прежде чем нам удавалось прийти к одному решению?
- Я задал себе тот же вопрос, Забиба, но понял, по крайней мере относительно себя, что разногласия не вызывали во мне беспокойство или печаль, ведь они - дело обычное. К тому же эти разногласия ослабевали по мере того, как мы узнавали друг друга и у нас стали появляться общие взгляды на мир.
- Но ведь ты не можешь судить о силе, терпении и чувствах людей по себе, мой царь, поскольку другие люди могут и не обладать этими качествами в том виде и в той степени, что и ты. Получается, что твои сравнения и выводы нереалистичны.
- Я согласен, Забиба. Поэтому я и сказал себе, что никто не знает Забибу так, как она сама.
- Но и ты тоже меня знаешь, царь мой.
- Я тебя знаю, но ты опровергаешь мои выводы и тем самым высказываешь сомнение в том, что моей интуиции достаточно, чтобы понять тебя правильно. Но прежде, чем я скажу, что раз уж мне не удалось узнать правду о твоем состоянии, то интерес мой на этом исчерпан, прошу тебя дать мне знать, виноват ли я или кто-то другой в этом, а если виноват, то как и почему. Если дашь на мой вопрос честный ответ, у меня появится возможность найти действенное и практическое решение, а если нет, я так ничего и не узнаю, меня будут мучить догадки и сомнения, а решение найдено так и не будет. Во всяком случае, то, что я не буду знать причину происходящего с тобой, будет означать, что ты отвергаешь все мои попытки помочь тебе.