— Кого ждешь? Говори!
Она цокает языком и недовольно закатывает глаза. Выказывает свое возмущение. Морщит нос и дует губы. Только вот у меня обратный гидролиз выходит за пределы. Я нависаю над ней своим почти метр девяносто и мечу молнии. Стою и злюсь. Ревность убивает. Не дай бог кто-то из парней с ней здесь.
Романова! Еле мне до подбородка дотягивает! Пятьдесят килограмм веса! А в ответ так зеркалит, что поражаюсь ее смелости и отчаянности. Наконец, она фыркает и сдается.
— Иру жду.
Кхм…Иру. Ну это нормально. Пусть тогда. Пока собираюсь с мыслями, прилетает вопрос.
— Теперь может оставишь меня в покое, Никита?
— Нет. — отвечаю незамедлительно. Оно само вылетает.
— Да ты что!!! — прищуривает глаза. — Тебе мало, что тогда произошло? Мне больше не надо!
Мой организм сбоит. Справедливый упрек. Засчитано! Смаргиваю марево прошлого. Это все в пережитом. Сейчас по-другому. Трясу головой, сбрасываю тяжесть, навалившуюся в одну секунду. Понимаю…Наверное, я понимаю…Но отвертеть назад время не могу, хотя и очень хочу. Единственное, что могу сказать.
-Ты не поняла, Лена. — сглатываю тяжелый комок в горле. — Теперь все иначе.
-Зачем мне твое иначе? Я не хочу уже ничего, понимаешь? — тараторит она.
-Хочешь, Лен! — забиваю агрессивно поток отрицания. — И я хочу.
Возмущенно поводит головой и округляет глаза. В яростном жесте, поднимает руки вверх и потрясает ими.
— Ник, ты глухой? Я не хочу! Не желаю тебя видеть и слышать, пойми ты! У тебя… — задыхается в гневе — очень обширный круг общения. Не будет проблемы найти себе, кого ты пожелаешь!!!
— Лееен….Ленааааа! — наклоняюсь в ней и заглядываю прямо в серую радужку. — Я тебя желаю! Тебя хочу!!! Больше никого! Поняла меня?
Стопорится, ловит воздух. Оторопело слежу, как вздымается ее грудь в попытках наладить подачу кислорода в легкие. Романова взволнована, взбешена и яростна. Мой любимый микс эмоций. Раскраснелась, но это уже точно от злости, а не от испуга. Теперь она не боится, это раньше она стеснялась, а сейчас упирается и не поддается.
— Ник! Нет! — шипит она. — Что ты несешь?
-Да. — напористо и бескомпромиссно покрываю ее слово своим. — Нам без вариантов! Ты принадлежишь мне, запомни это.
Мою горячую речь прерывает влага, с остервенением вылитая на лицо. Облизываю губы. Достала ведь, плеснула прямо в цель. Стираю коктейль с кожи и смотрю на маленькую заразу в упор.
-Ты можешь собрать все стаканы и полить меня сразу. Я тебе сказал как будет. Смирись. — пристально вглядываюсь, надеясь отыскать хоть какой-то проблеск.
Ничего! Ноль. Зеро. Только ярость.
— Кай, а иди-ка ты знаешь куда? — дрожит ее голос.
— И куда же? — дотираю жидкость с лица.
— На тройнички свои! Ты же их так любишь!
А вот это запрещенный прием! Просто удар по яйцам. Прикрываю глаза, топлю в них свое сожаление? Свою блядскую жизнь в прямом смысле этого слова? Я понимаю, она не забыла мою попытку затащить ее на это мероприятие. Но я же извинился потом. Я же не знал, не понимал!
— Лен, — делаю попытку прокашляться — все в прошлом…Ты…прости…- ворочаю тяжелый ерш в гортани. — Я не хотел…
Зашкваривает краснотой. Пизжу. Хотел! Но не признаюсь! Хотя…да ёпт! Что было, то было!!! Сколько можно? Все, хорош уже.
Отбрасываю пустой стакан в сторону и хватаю Лену. Нажимаю одной рукой на затылок и склоняюсь сам. Низкие ветви закрывают нас от толпы. Никто не увидит. Она сжимается и таращится на меня. Как только ее губы оказываются совсем близко, впиваюсь как одержимый.
Мы соприкасаемся, и мир теряется. Все за борт! На хрен все! Я ее целую. Она же выставляет вперед руки и не дает прижать как я хочу. Ловлю ее язык. Отталкивает, отворачивается, вырывается. Но даже этих коротких мгновений ошарашивающего контакта хватает, чтобы потеряться в пространстве.
Звон в голове. Только жар окатывает. Надо прекратить. Нельзя давить. Все. Не буду. С трудом отрываюсь и вижу бешеный взгляд.
— Шахов! — бьет мне в уши. — Отвали, я сказала! Я не хочу даже рядом с тобой стоять, после того, что ты сделал. И подкаты с сюрпризами твои тоже не сработали. Хотя за Лапландку спасибо!
Воспламенение секундное. Вижу в ее блестящих глазах затаенную обиду, и что еще хуже, горькое разочарование во мне. Дергается всем телом, выливает свой праведный гнев на мою грешную голову. И когда она вот так смотрит, то лучше бы последними словами обзывала, чем вот это все.