На второй неделе он вставал уже в восемь часов, а по субботам и воскресеньям — в семь.
Через три недели он очень выгодно застраховал ценные ковры, нашел пятнадцать старых шеллаковых пластинок Джимми Роджерса, четыре пластинки раннего Бенни Гудмена и даже мессу в Нотр-Дам. Он был невероятно горд своими достижениями и с нетерпением ожидал момента, когда сможет преподнести Фридриху сюрприз.
Незадолго до Рождества он поехал к нему.
— Не могу в это поверить! — воскликнул Фридрих. — Ты настоящий чародей! Я в тебе не ошибся. Это классно, парень! — Он усадил его на стул. — Есть идея! Наберись терпения минут на десять. Мне нужно по-быстрому перезвонить. Возможно, появится фантастическая работа для тебя.
Через четверть часа Фридрих вернулся с двумя бокалами шерри и уселся напротив Матиаса.
— Слушай внимательно, — сказал он. — Мой друг Губертус подыскивает уютное любовное гнездышко в Берлине. В центре, с двумя комнатами, с маленькой террасой на крыше, с открытой современной кухней. Важно, чтобы там был еще и гараж: открытая спортивная машина Губертуса не должна стоять на улице. Дело непростое, и мой друг не хочет иметь ничего общего с маклерами, понимаешь? Они слишком глупы, и велика опасность того, что в один прекрасный день они просто позвонят ему домой, чтобы пригласить на осмотр квартиры. Ну а что будет потом, ты и сам можешь представить! Итак, действуй и будь внимателен. Мой другие поскупится на комиссионные, можешь быть уверен!
Матиас ехал домой в прекрасном настроении. Стоит захотеть, и он сможет добиться всего! Если только никто вроде Тильды не будет вставлять ему палки в колеса. Жизнь была прекрасна, а мир создан для того, чтобы он его перевернул.
17
В прекрасном настроении Матиас расхаживал по универмагу «KaDeWe»[6].
С первых самостоятельно заработанных денег он хотел купить себе подарок и одновременно сделать вклад в свою профессиональную карьеру. На свеженапечатанных на страшно дорогой бумаге визитных карточках красовалось его полное имя: МАТИАС АМАДЕУС ФОН ШТАЙНФЕЛЬД, а ниже он велел напечатать «менеджер-организатор». И пусть люди думают, что бы это значило.
Его визитные карточки производили впечатление, и Матиас это знал. Еще никогда он не видел таких дорогих, бросающихся в глаза, необычных визитных карточек, и это наполняло его гордостью. Не прошло и получаса, как он забрал их из типографии, и даже здесь, в «KaDeWe», время от времени останавливался, открывал коробку и восторгался ими. Визитные карточки делали его личностью, перед которой он испытывал уважение и восхищение.
Матиас совершенно четко знал, что ему нужно, и поехал в лифте на четвертый этаж, а там сразу прошел в отдел письменных принадлежностей, где продавались авторучки всех цветов, форм, размеров и по любой цене. Большинство их было выставлено в витринах — в изысканных коробочках и ящичках, на шелковых или бархатных подушечках.
У продавца была гладкая, как у младенца, кожа. Он был модно подстрижен, производил прекрасное впечатление и любезно улыбался.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? — спросил он негромко, обращаясь к Матиасу, который мечтательно замер перед витриной.
— Да, конечно. — Матиас приосанился и подошел к прилавку. — Я ищу перьевую ручку. Это должна быть совершенно особая ручка! Я не хочу ничего разноцветного или странной формы, ничего вызывающего, понимаете? Но она должна быть необыкновенной! Это должна быть ручка, какой никогда раньше не было, она должна приковывать внимание именно своей уникальностью. Я хочу ручку, которой нет ни у кого! Уникальную вещь. Это должна быть сенсация, иначе я ее не куплю. Поэтому покажите самое лучшее, что у вас есть.
— О каком порядке цены вы думали? — спросил продавец.
— Это зависит от многого, — уклончиво ответил Матиас. — Скажем так: цена должна быть достойной. И ручка должна быть такой, чтобы с первого взгляда было ясно: она своих денег стоит!
Продавец извлек из кармана связку ключей, с ходу нашел подходящий и открыл ящик под витриной. Оттуда он вытащил деревянную коробку размером приблизительно сорок на тридцать сантиметров и высотой десять сантиметров, очень тяжелую на вид. Даже дизайн коробки бросался в глаза: она напоминала две лежащие друг на друге толстые рамы для картин, причем у верхней была грубоволокнистая структура корабельного каната.
«Словно сундук с сокровищами, и все для одной-единственной перьевой ручки, — подумал Матиас, — это фантастика!»