Виктор, тепло улыбаясь, похлопал сына по плечу. Ему бы очень хотелось, чтобы это правило не коснулось его детей, чтобы обошло их, пощадило, чтобы они никогда ничем и никем не жертвовали, как приходилось ему.
Он знал, что дети, которым не хватает мозгов и характера жить собственным умом, которые обожествляют и чтут своих родителей, как неоспоримый кладезь мудрости и жизненного опыта, не анализируя их решения и ошибки, часто неосознанно повторяют их путь. Поэтому Виктор старался учить своих мальчишек всегда думать собственной головой и поступать соответственно. Он знал, что это поможет им в жизни.
Вдруг в кухню, где они играли, заглянул ещё один мальчишка, примерно того же возраста, но темноволосый. Его звали Игорь.
– Папа, иди скорей! Ты просил позвать на новости, – выпалил он.
Игорь умчался, а Виктор вместе с Андреем прошли в гостиную следом. Там на диване сидела женщина, лет сорока, черноволосая, с приятными чертами лица. У неё были большие и выразительные, слегка печальные тёмные глаза, которые сразу притягивали взгляд, заставляя растворяться в них, тонуть. Эти глаза в своё время и покорили Виктора. Сейчас они смотрели на него с особенным теплом и радостью, которую только он способен был разглядеть, потому что предназначались они ему одному.
Игорь уже вернулся за стол и продолжил складывать пазл. Он вообще очень любил логические игры, головоломки или пазлы и мог сутками сидеть за какой-то математической задачкой, которую обычно задают на школьных олимпиадах для старших классов. Игорь любил создавать и придумывать всякие планы, но очень редко доходил до их воплощения в жизнь. Андрей был из другого теста. Он предпочитал ставить цели и действовать ради их достижения. Например, если братья хотели «похитить» у бабушки варенье, то Игорь разрабатывал сложный, слишком уж заумный план, из которого Андрей выбрасывал все лишнее и шел исполнять. Оплеухи, конечно же, получали оба, но старший – всегда больше.
Виктор остался стоять и переключил внимание на телевизор, на экране которого ведущий новостей как раз приступил к интересовавшей его теме.
– По последним данным, – сообщал ведущий, – эпидемия охватила почти весь северо-восточный регион Китая. Напоминаем, что в Японии зарегистрировано около ста тридцати тысяч случаев заболевания, но врачи сообщают о крайне низком количестве осложнений или летальных исходов. Несколько часов назад стало известно, что японские ученые создали экспериментальный препарат, который сейчас проходит испытания. По заявлениям доктора Арата Миури, руководителя группы исследователей, первые испытания препарата прошли обнадеживающе, и скоро он поступит в массовое производство. Это стало первой радостной новостью и немного воодушевило мировую общественность, с напряжением следящую за борьбой отважных японцев с этой неизвестной ранее формой вируса. В превентивных целях в Токио, Киото и ещё нескольких японских городах объявлен карантин. В Российской Федерации случаев заражения не зафиксировано, но медики внимательно наблюдают за всеми пациентами, обращающимися в медицинские учреждения Владивостока с подозрением на ОРВИ. Границы с Китаем закрыты, а министерство здравоохранения настойчиво рекомендует воздержаться от поездок в восточные регионы страны и за рубеж. Оставайтесь с нами и будьте в курсе последних событий.
– Ну, слава Богу, – вздохнула Ира. – Наконец-то придумали, как это лечить. Даже не припомню такой страшной эпидемии в наше время. Хорошо хоть, что умирают немногие.
Виктор, до этого стоявший, опустился в кресло и задумался. Он умел читать между строк, плюс обладал некоторой информацией, поэтому быстро сложил в своей голове примерную картину.
Опасения Павла подтвердились – вирус в России. Фразы диктора «внимательно наблюдают» и «воздержаться от поездок в восточные регионы страны» означали именно это. Даже если не учитывать вранье СМИ ‒ у вируса бешеная скорость распространения: позавчера они с Пашей читали в сводках про пятьдесят тысяч инфицированных в Японии, а сегодня диктор озвучил сто тридцать… А если устанавливают карантин, значит, реальная ситуация ещё хуже и продолжает ухудшаться.
Также сказали, что есть лекарство… Это тоже больше похоже на хорошую мину при плохой игре – при такой скорости распространения и относительно недавнем обнаружении вируса так быстро сделать лекарство почти нереально. Но люди поверят. Яркий тому пример – его собственная жена. Виктор взглянул на Иру, сидевшую на диване рядом, и встретил её вопросительный взгляд. Она хорошо знала мужа и поэтому его задумчивость настораживала её.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она, выпроводив детей играть в их комнату.
– Пока ничего, – Виктор с легкостью скрывал волнение. – Но вирус распространяется очень быстро. Гронин даже предполагает, что эпидемия коснётся всех.
– Не думаю, – Ира отрицательно покачала головой. – Вспомни все предыдущие вирусы, которые проявлялись на востоке. Например, вирус САРС, или птичий грипп, да и все прочие ‒ разве они сильно навредили в России? К тому же уже создали лекарство.
– Да, тут я с тобой согласен, но разве САРС распространялся со скоростью восемьдесят тысяч инфицированных за два дня?
На лице женщины отразилось замешательство, и Виктор пожалел о сказанном. Это она ещё не подумала о том, что СМИ, конечно же, будет умалчивать о реальных масштабах проблемы.
– Пожалуй, это я упустила. Ты тоже считаешь, что мы в опасности?
Виктор пересел с кресла на диван и обнял жену.
– Нет, не считаю, – убедительно ответил он, хотя сам в своих словах уверен не был. – Медицина сейчас на высоком уровне… ну, по крайней мере, в остальном мире, так что нечего опасаться. Видишь, уже даже есть какой-то препарат. Посмотришь – вирус остановят гораздо раньше, чем он сможет сюда добраться.
Виктор и сам хотел бы верить в то, что говорит, но слова диктора и Павла Гронина звенели у него в ушах. Паша оказался прав: всё гораздо серьёзнее, чем кажется. Если сопоставить все факты: новый вирус – далеко не первый, просочился из восточных стран в Россию – тоже не первый случай, но сорок тысяч, а на самом деле гораздо больше инфицированных в среднем за день, сводки от командования по армейским частям… Что власти собираются делать?
Будто в подтверждение его мыслей, в последующие несколько дней СМИ назвали ещё более ста тысяч инфицированных в Японии и Китае, а также сообщили о закрытии на карантин нескольких крупных городов в юго-восточной части Китая. Учёные всего мира забили тревогу, но уже пора было подумать и о панике…
Виктор вместе с женой внимательно смотрели очередной выпуск новостей, когда в дверь позвонили. Ира пошла открывать, а через полминуты позвала мужа. Тот нехотя поднялся с дивана и прошёл в коридор. Там, переминаясь с ноги на ногу, ожидал военный курьер, которого Виктор уже встречал раньше. Заметив, и скорее всего, узнав Виктора, он уточнил для проформы:
– Подполковник Виктор Романов?
– Так точно, – по-военному, но с явным огорчением ответил тот – появление курьера означало досрочный конец его отпуска.
– У меня для вас срочное письмо, а также телеграмма из штаба дивизии. Распишитесь о получении, – посыльный протянул Виктору бумагу.
Отключенный телефон и намеренное, несмотря на запрет, игнорирование электронной почты не помогло – в штабе вспомнили о старой доброй почте с курьером.
Виктор молча расписался и вернул курьеру документ. Парень отдал почту, козырнул и ушёл восвояси. Закрыв дверь, Ира недовольно посмотрела на мужа, но он не обратил на неё внимания. Сама она по его лицу не смогла бы точно сказать, что из полученной корреспонденции беспокоило его больше.
– Я так понимаю, ты уже не в отпуске, – слегка раздраженно сказала она после непродолжительной паузы.
– Наверное.
– А что за письмо?
– Не знаю. Походу, Паша решил добавить что-то от себя, – пояснил Виктор, умело скрывая своё недоумение и снова взглянул на конверт.
Адрес отправителя и способ доставки сужал круг возможных корреспондентов до нескольких человек, и интуиция подсказывала Виктору, что автором письма был именно Паша. Они служили вместе уже почти два года, и за это время Гронин ни разу не писал писем и не слал смс-ок или сообщений в мессенджерах во время отпуска коллеги, даже если случалось что-то экстраординарное. Он всегда говорил, что в их работе нет проблем, с которыми он не смог бы разобраться сам. Поэтому теперь получение бумажного письма от него само по себе выглядело странно, и факт этот настораживал.