– А нам что… То есть, мне что делать?
– Останьтесь, ребята. И ты, Волк, останься.
– Хорошо, вожак. Чует мое сердце, я вам еще пригожусь.
Землю сотрясала чья-то недетская поступь.
Я, кинулись к окну. Оторопели: по поляне шагали, взявшись за руки, половинки корпуса эмпатов, мрачное готическое здание и архетипический храм.
– Все-таки он тоже Тролль! - Ахнула я. - То есть, Брут. То есть…
– Подожди сеять панику, Лиса. Еще не вечер.
Это была правда. Было светло, и посреди бела дня по направлению к нам топал наверное все же инопланетянин. Тот, кого даже мое всезнающее начальство считало своим в доску. Как-то раз, поддавшись сильнейшему приступу ностальгии по родному измерению, волхв с ним, троллем, квасил (и сейчас я читала его "охи" и "ахи" по этому поводу). Точнее, пил только Борис Иванович, а тролль ему помогал соответствующей гаммой эмоций.
И вот теперь он шел к нам навстречу. Точнее, уже пришел.
– Начальник Заповедника у себя? - Осведомился корпус эмпатов приятным рокотом.
– А то ты не знаешь, - распахнул окно Борис Иванович.
Впустил морозный ветер и целую стайку веселых снежинок.
– Знаю, - засмущался тролль. - Но мне надо было начать разговор.
– Я весь внимание.
– Меня призывают, - "переступил" половинками себя тролль.
– Кто? - Встряла я в чужой разговор.
Я думала, что он не ответит. Но я ошиблась:
– Наш… Командующий, - виновато покосился на меня корпус светлых эмпатов.
– Выражайся яснее, - с интонацией готового ко всему человека сказал Борис Иванович.
– Я не могу яснее, - снова пророкотал и снова виновато корпус светлых. - Он э-э-э… Скажем так, королевского рода. И он всегда был главным среди нас - тех, кто переселился на вашу планету.
– Планету? - Переспросил волхв.
– Планету, - утвердительно наклонил левую верхушку здания тролль. - Тогда ваш мир представлял собой только одну планету.
"Значит, теория начальства относительно постепенного сотворения изнаночного мира оказалась чистой правдой!"
"Похоже, что так, Лиса. К сожалению", - подумал телепат, и сказал вслух:
– И что ты намерен предпринять?
– Ты станешь меня удерживать? - Потупил вторую макушку тролль.
– Нет. Зачем?
"Это правильно", - постучалась мне в голову металлическая мысль. - "Зачем нам супостат в Заповеднике?"
"Так-то оно так", - подумало в ответ начальство. - "Но он прекрасно осведомлен о том, что из себя представляет Заповедник. Больше того, он сам служил звеном в его обороне".
Но вслух волхв, разумеется, ничего не сказал. Стоял, смотрел на тролля. И мы все смотрели. А там было на что поглядеть!
Здания осели на снег - ни дать, ни взять, два человека собрались поговорить. "Руки" разъединились, убрались в толщу половинок корпуса. Наружу не выходило ни звука. Я, как ни силилась, не смогла уловить ни одной, даже самой слабой эманации. А вот начальство так и подалось вперед, и, судя по его облику, оно понимало, о чем идет речь у половинок одного тролля. Уже потом я узнала, что шел спор, достойный внутреннего диалога любого современного невротика. Корпус светлых эмпатов, "архетипический храм", утверждал, что "заповедные" люди были добры к нему, и поэтому он не станет объединятся с врагом Заповедника. Готическое "сооружение" приводило тысячу и один довод в пользу объединения с "командующим". И главным из них был не долг перед "королевичем", отнюдь. Главным была обреченность планеты 14856747. То есть, Земли.
"Почему обреченность?" - Спросил чуть позже волхв Борилий.
"Потому что наш командующий смог получить большую порцию энергии из нашей Вселенной", - ответил ему тролль. - "Он подпитался, и стал практически всемогущим".
А мы все узнали, что никогда раньше ни один портал, ведущий на "шесть галактических сотых", не был настолько огромным, как в этот раз. И располагался он в этот раз возле самого Источника, то бишь, древнего накопителя, тогда как до этого он был совсем в другом месте. Узнали мы и о том, что тот самый Тролль, которого я имела счастье (или несчастье) лицезреть в районе подземной обсерватории в Приэльбрусье, тихо-мирно дрыхнет где-нибудь в горах, и просыпается один раз в две тысячи лет. И что его спросонья заедают мысли о захвате планеты, на которой живут столь никчемные в массе своей создания, как люди.
"Но мне показалось, что ему нравился один человек!" - Завопила тогда я.- "Там, на подземной обсерватории!"
"Все правильно", - отвечал мне корпус светлых эмпатов. - "Нам очень нравятся стоящие, горячие сердцем, добрые…"