Масштабы набегов были таковы, что пустели целые побережья. Исламские страны были самыми крупными потребителями африканских рабов в истории, и это продолжалось 13 столетий. Это продолжалось в XXI веке.
Женщины из исламской страны в Лондоне.
Фото: Reuters
Мы могли бы ожидать, что наши бдительные воук-комиссары, способные выявить расизм даже на кроссовках Nike, будут бороться, хотя бы чуть-чуть, и против современного рабства. Что они осудят законы шариата, согласно которым миллионы африканцев в течение тысячи с лишним лет были рабами в странах Магриба.
Однако я не вижу протестов против современной работорговли в Африке и на Ближнем Востоке. Я вижу только протесты против капитализма в США. Я вижу протесты против «белой привилегии». Из этого я делаю вывод, что «белая привилегия» — это не миссис Эшли, которая бьет Элизабет Фримен раскаленным совком. Это Томас Седжвик.
Музей афроамериканской истории в Вашингтоне недавно выпустил методичку, описывающую «белые» черты характера. Среди этих черт значатся, в числе прочего, индивидуализм, рациональное мышление, способность к выяснению причинно-следственных связей, умение планировать будущее и откладывать удовлетворение сиюминутных желаний ради реализации долгосрочных целей.
Правда, господа? Вы действительно собираетесь отменить индивидуализм и научный метод? Что это за странный расизм наоборот,
который отказывает остальным расам в умении планировать будущее и способности брать на себя ответственность за неудачи и успехи?
Несложно заметить, что методичка наших борцов с расизмом перечисляет не черты «белого», а черты взрослого. С точки зрения этой методички нигерийская американка, которая с 11 лет занималась биомедициной, — «белая», а оболтус-WASP, который в тридцать лет живет на деньги родителей, — «черный».
«Белая привилегия» и правда существовала. Это была большая привилегия в XIX в. — быть белым и мужчиной где-нибудь в США, а не женщиной где-нибудь в турецком гареме.
Точно так же, как сейчас привилегия — это быть американцем. Но привилегии не отменяют — их распространяют. Великая Хартия вольностей была привилегий для баронов. Ее не отменили. Ее распространили на остальное население. Если бы ее отменили, из Англии получился бы Китай.
Индивидуализм, рациональное мышление и независимость действительно были привилегий белого мужчины в XIX в. Но женщины получили права не за счет того, что они отменили индивидуализм и независимость мужчин. А за счет того, что они сами стали независимыми.
Как заметил в своей Discrimination and Disparities блистательный экономист и мыслитель Томас Соуэлл (кстати, чернокожий) — ни в одном из когда-либо существовавших человеческих обществ, в том числе и в нынешних США, индивидуальные экономические бенефиты не распределялись в точном соответствии с индивидуальными достоинствами. Проблема в том, что минусы этого несправедливого общества гораздо меньше, чем минусы той утопии, которую инфантильные социалисты обещают построить.
Можете нам, русским, поверить в этом вопросе. Мы эксперты. Мы в этой утопии жили.
Активисты движения BLM.
Фото: Reuters
Третье, что нужно для успеха революции, — это нетерпимые активисты, способные навязывать обществу программы, абсурдные с точки зрения здравого смысла, но укрепляющие статус активистов.
Люди редко объединяются вокруг разумных вещей. Люди гораздо чаще объединяются вокруг деструктивных мемов. Скажите «небо голубое» — и вы не построите вокруг себя секту своих последователей. Но скажите: «небо желтое, а все, кто говорит иначе, — расисты», — и у вас отличные шансы.
Типичным примером такого деструктивного мема является требование defund the police («лишить полицию средств») и cancel the police («распустить полицию»);
или внесенный в Конгресс BREATH Act, который требует, в числе прочего, закрытия всех федеральных тюрем и выплаты репараций наркоманам и проституткам.