С точки зрения здравого смысла, это требование абсурдно. Если в черных кварталах внутренних городов, где до 25% молодежи имеет криминальный опыт, убрать полицию, то власть в этих кварталах будет принадлежать бандам. Это точно не улучшит положения людей. Если полиция плоха (как, например, в России), то ее надо не отменять, а реформировать. Полиция в Грузии была ужасная, но Саакашвили не отменил ее, а реформировал. Если бы он ее отменил, то Грузией правили бы воры.
Однако требование отмены полиции и не апеллирует к здравому смыслу. Оно апеллирует к инфантильной психике — психике человека, который никогда не берет на себя ответственности за свои поступки и всегда возлагает ее на других. С точки зрения этого требования в том, что Майкл ограбил ларек, виноваты все — среда, общество, учителя и копы, которые его задержали. Не виноват только один человек — Майкл. Он — жертва. Копы — преступники.
Кроме того, это требование позволяет организации, которая его выдвинула, закрепить свое лидирующее положение.
Тремя важными особенностями современной чернокожей общины в США является высокая доля (75%) детей, растущих без отцов (в 1965 г., до появления системы велфера, эта доля была 25%), высокая доля (41%) людей, сидящих на велфере, и низкая доля (18% восьмиклассников) людей, которые умеют свободно читать, вызванная особой культурой внутренних городов, где ученики в школах зачастую не только отказываются учиться «белым наукам», но и запрещают учиться тем, кто хочет это делать.
Нетрудно заметить, что если черные кварталы будут контролироваться бандами, то все эти особенности будут только усиливаться. Карьерные возможности чернокожих будут уменьшаться, расовое неравенство — усиливаться. Отношения между социальными группами, обученными «белым наукам», с одной стороны, и социальной группой, управляемой бандами, с другой, станут аналогичны отношениям между евреями и палестинцами, а BLM займет при этом то же место, что и ХАМАС, — то есть место организации, которая ставит себе заведомо невыполнимые цели, чтобы низвести контролируемое ею общество в состояние нищеты и тоталитарного консенсуса.
В этом перевернутом мире те, кто совершил преступление, — жертвы. Все, кто им пытается помешать, — преступники.
Эта позиция настолько безумна, что, перефразируя Томаса Соуелла, — надо быть интеллектуалом, чтобы в нее поверить.
В нее и не верят.
Несмотря на усиленную пропаганду, за дефинансирование полиции выступают только 29%. 70% американцев не считают, что BLM улучшило расовые отношения.
Две трети англичан поддерживают британского премьера Джонсона, который отказался вставать на колени.
Но голоса тех, кто против этой новой ортодоксии, — не слышны. Согласно новой тоталитарной политкорретности, сменившей устаревшую «расистскую» концепцию свободы слова, свобода слова распространяется только на тех, кто проповедует догму, а догма эта, как и всякая ортодоксия, колеблется вместе с линией партии. То, что вчера еще было мейстримом, сегодня оказывается ужасной ересью.
Колин Каперник бдительно усмотрел расизм во флаге Бетси Росс на кроссовках Nike. Судя по опросам, с ним согласны аж 3% населения. Но бдительного доноса Каперника хватило для того, чтобы Nike отозвала продукт, и мы немедленно услышали по MSNBС от проф. Дайсона, что флаг, под котором американцы воевали за свою независимость, — это аналог нацистской свастики и пылающих крестов Ку-клукс-клана.
71% респондентов выбирают лозунг «Все жизни значат» как отражающий их взгляды, и только 29% выбирают «Черные жизни значат». Несмотря на это, футболки с надписью «Все жизни значат» были сняты Wallmar с продажи под давлением новых хунвейбинов.
Все эти активисты находятся в абсолютном меньшинстве, точно так же, как исламисты находились в абсолютном меньшинстве в Сирии даже в районах, захваченных ИГИЛ (признана террористической организацией). Но это меньшинство было готово отстаивать свои взгляды, и очень быстро оказалось, что если женщина не закрыла лицо, то ее убьют. И все стали закрывать лица.