Обычными словами нельзя было выразить то великолепие, которое предстало перед их глазами. И хотя виллу окружала пышная растительность, большая часть деревьев и кустарников не были родными для этого острова.
Паоло положил обе руки локтями на руль и посмотрел на лунную поверхность воды.
— Расскажи, как ты жила эти девять лет, Кэролайн. Моя мама с восторгом рассказывала, как ты была рада поступить в колледж. Ты часто говорила об этом событии на том вечере. Что же заставило тебя изменить решение?
Это был ты. Из-за тебя все мои мечты стали ночным кошмаром…
— Думаю, тебе и это придется снять, — говорил Паоло, поднимая краешек тончайшей юбки. — Кажется, ее уже не спасти.
Беспощадный лунный свет показал ей зловещую правду. Тонкая ткань юбки, оторванная от пояса, была залита каплями крови внизу, указывая на нечто большее, чем простая невинная прогулка по саду.
— И что я тогда надену? — воскликнула Кэлли, ужасаясь при мысли о том, что она порвала платье, которое стоило уйму денег.
— Ничего, конечно. Мы пойдем купаться.
— Голыми? — она уставилась на него как на идиота. — Но нас могут увидеть!
— Сомневаюсь. Но даже если и так, что с того? — беззаботно рассмеялся Паоло и сорвал с нее остатки платья. — Ну? Ты идешь со мной? — спросил он, поднимаясь во весь рост. — Или предпочитаешь вернуться на вечеринку, как потерпевшая крушение пассажирка лайнера?
Господи, помоги же ей! Он был так хорош сейчас, когда вот так стоял перед ней во всей своей мужской красе. Кэлли хотелось только одного: прижаться к нему и почувствовать его силу. Завтра, возможно, она не сможет смотреть матери в глаза, но то будет завтра. А сегодня… сегодня ночь ее первой любви.
Сбросив туфельки, льняное белье и прекрасные кружевные чулки, она едва слышно прошептала:
— Конечно, я иду с тобой.
Паоло не мог оторвать от нее взгляда, завороженный ее невинной красотой. И снова в нем поднялось желание, однако оно отличалось от обычного. Наверное, все дело было в том, что эта девушка отдала ему свою первую ночь.
— Так мне больше нравится, — хрипло проговорил он, поглаживая груди Кэлли.
Дрожь прошла по всему ее телу, как будто электрический разряд. Паоло поманил ее за собой своей белоснежной улыбкой, и они побежали по песку к воде.
Он взял Кэлли за руку и окунулся в теплые воды. И только тогда притянул ее к себе и начал целовать. Обвив его шею руками, она ответила ему столь же жаркими поцелуями, и они утонули в любви, как в волнах моря.
Возвращение к жизни было медленным. Кэлли широко открыла удивленные глаза и посмотрела на него.
— Да, милая, вот как это бывает на самом деле, — жарко прошептал Паоло, прикоснувшись к ней снова, на сей раз более настойчиво.
Из ее груди сам собой вырвался стон и прокатился по поверхности воды. Ей казалось, что ее было слышно на мили вокруг.
— И теперь еще раз, — проговорил он. А потом был и третий… и четвертый, и пятый… Наконец ее тело ответило, взорвавшись удовольствием.
Закрыв глаза, она наслаждалась теплом, которое разлилось по ее телу.
— Я и не знала, что это должно быть так…
— Зато знаешь теперь, Кэролайн, — сказал Паоло; капли воды стекали с его лица и плеч, а голос был страстен. — Ну, продолжим?
Они даже в хижину не вернулись. Так и остались здесь, под звездами, в теплых волнах Адриатического моря, которое баюкало их и заколдовывало.
Он отдал ей все до последнего, и, казалось, они слились не только телами, но и душами, став бестелесными ангелами, которые пребывают в раю.
— О, Паоло! — прошептала наконец Кэлли. — Ты замечательный учитель!
— А ты очень способная ученица.
Она повернулась и посмотрела на берег. До них донесся слабый отзвук музыки, из-за деревьев поднялись ракеты и осветили небо, распустившись блестящим каскадом звезд. Вечеринка в честь свадьбы продолжалась, и наверняка никто особенно не заметил отсутствия шафера и подружки невесты.
— Не хочу возвращаться сегодня туда, — сказала Кэлли.
— Я тоже, — ответил он. — В хижине есть душ и пара полотенец. Можем остаться там и поспать, а вернуться на рассвете.
Они приняли душ вместе. Это было весело и эротично. Вытирание тоже доставило им немало радости. Потом они отдыхали, лежа на постели из пушистых полотенец, и все начиналось снова. С ним Кэлли открывала для себя запретные для нее раньше ощущения. Это было волшебно!
Пусть его первое проникновение было шокирующим, зато теперь она чувствовала себя замечательно, словно находилась в родной стихии. И стихия эта была блаженством, земным раем.