Паоло взял Кэлли за руку и пожал ее, желая поддержать и успокоить.
— Роли и обязанности каждого в нашей семье мы определим сами, отец.
— Хочешь сказать, что я вмешиваюсь? — нахмурился Сальваторе. — Очень хорошо, оставлю свое мнение при себе, решайте сами, — и он с усмешкой посмотрел на Кэлли. — И как новый член нашей семьи, Кэролайн, отныне ты можешь называть меня свекром, а по-итальянски…
— Я знаю, синьор, как это будет по-итальянски. Я учила этот язык в институте.
— Как? Разве ты училась не в архитектурном?
— Безусловно.
— Тогда почему ты интересовалась итальянским?
Да потому, что хотела общаться с моими детьми, которые вполне могли не говорить на английском.
— Ну, я изучала влияние итальянского Ренессанса и барокко на современную архитектуру, поэтому однажды провела летнюю сессию во Флоренции, Милане и Венеции. А для работы там мне был нужен язык.
— Значит, — подозрительно прищурился Сальваторе, — это было как раз тем летом, когда ты навестила свою сестру и ее детей?
— Именно. В конце семестра я приехала в Рим и провела пару дней с Ванессой и ее семьей.
— Я не помню тебя, — прозвенел голосок Джины.
Кэлли повернулась к девочке:
— Ты была еще крошкой, дорогая. Не более двух лет. Но зато мой визит в Сан-Франциско ты можешь помнить.
Клементе с радостью закивал:
— Да, я помню, помню это! Ты жила в небольшом домике на вершине холма, и у тебя еще в комнате был камин. И если встать у окна и посмотреть вниз, то можно увидеть остров со старой тюрьмой на нем.
— Верно, — обрадовалась Кэлли. — Она называется Алькатрас. Когда-нибудь мы съездим туда.
— Но это же в Америке! — И Джина повернулась к Паоло: — Ты же сказал, что мы будем жить здесь, дядя.
— Конечно, — кивнул он, — Но мы можем поехать туда на каникулах. Не возражаете?
— Ладно, но не дольше. Я не могу жить без бабушки и дедушки и всех моих друзей.
— И мы будем скучать по вас, — сказал ее дедушка, и его взгляд снова тревожно остановился на Кэлли. — Вряд ли мы разрешим вам жить так далеко от нас.
Разрешим? Да кем он себя возомнил? Богом, что ли?
Кэлли пришлось до боли прикусить язычок, чтобы только не сболтнуть лишнего при детях. А ей так много хотелось рассказать об этой новой идее ее замужества. Правда, кому это нужно?
Большинство молодых жен, если у них возникают проблемы с родителями мужа, не часто беседуют со свекрами, все больше со свекровями. В ее случае с Сальваторе вообще лучше бы не пересекаться.
И как можно мягче она заявила:
— Если вы не очень поняли с самого начала, мистер Райнеро, то напомню еще раз: мы тоже стремимся дать детям все необходимое. В Риме — или где угодно еще — мы обустроим их жизнь так, чтобы им было хорошо.
Пожилой мужчина царственно кивнул, выслушав тираду Кэлли. Кажется, она знает, что говорит, подумалось ему.
А Кэлли получила то, о чем мечтала с давних пор, — маленькие домашние ритуалы. Например, вечерние чтения сказок на ночь Джине и Клементе. Это было сравнимо разве что с маленьким чудом.
Сегодня Лидия читала малышам сказку «Простодушная Сара», а Кэлли устроилась на кровати дочки.
— Сара похожа на тебя, тетя Кэролайн, — решила Джина, когда Лидия наконец закрыла книгу.
Кэлли улыбнулась.
— Хочешь сказать, я такая же высокая и худая?
— Нет, — решительно помотала головой Джина. — Ты хорошенькая, как мама. Но ты будешь ухаживать за нами, раз мама умерла, как это делала Сара в книжке.
— Конечно. — Кэлли смахнула навернувшуюся было на глаза слезу и поцеловала дочь в макушку. — И как Сара в сказке, я никогда тебя не оставлю.
Клементе подергал ее за рукав.
— И меня?
— Никогда не оставлю вас обоих, мои любимые.
Отец закрыл дверь библиотеки и направился прямо к старинному столу, где их ждали кофе и ликер. Налил два бокала.
— Ладно, теперь мы остались вдвоем, — сказал он, передав бокал Паоло. — Скажи мне, сын мой, что на самом деле стоит за этим твоим безумным решением жениться на Кэролайн Лейтон?
— Я намерен устроить нормальную жизнь моим племянникам. И это самый лучший способ, который я знаю.
Отец нервно покусал губы.
— Мы же оба знаем, что ты не обязан жениться на Кэролайн. Возможно, ты просто хочешь дать детям мать в ее лице, потому что она женщина и самый близкий им человек после тебя. Но ведь полно и других женщин, для которых подобная позиция была бы крайне приятна.
— Никто так сильно не любит детей, как Кэролайн, и даже ты уже понял это, — твердо произнес Паоло. — Думаю, этого достаточно, чтобы ты благословил нас. Нам это важно, поверь.