Паоло налил ей немного ликера и передал бокал.
— Хочешь поговорить?
Она молча взяла бокал из его рук. Прошла минута.
— Разве нам есть еще что обсуждать?
— Но нам необходимо что-то решить, Кэролайн. Несмотря на наши отношения, у нас есть дети. И мы за них в ответе, не так ли? Мы не можем бросить их вот так, когда они наконец-то узнали, кто их настоящие родители.
— Думаешь, нам удастся начать все с начала? — Кэлли задумчиво посмотрела на свой бокал с ликером. Перед ее мысленным взором проносились картины счастливой семейной жизни, жизни с Паоло и детьми.
— Ничто на этом свете не окончательно, кроме смерти. А значит, по нашему обоюдному желанию мы можем попытаться.
Глава двенадцатая
Как гласит народная мудрость, осколки вазы не склеишь, а если склеишь, то это уже будет не та ваза, что прежде, подумала Кэлли.
— Если бы у меня была волшебная палочка, — вздохнула она, — я бы вернула время назад и все изменила.
— Сейчас уже поздно думать об этом. Просто ответь: ты готова осуществить наш план?
От этого вопроса защемило сердце. Неужели ей предстоит каждый день видеть своих детей и знать о том, что она для них всего лишь замена их любимой матери, которой больше нет?
Ненавижу тебя… ненавижу!
Господи, она бы все отдала, лишь бы не услышать это снова из уст своей дочери! Лучше умереть.
— А ты уже говорил с детьми об этом?
— Нет. Они слишком устали и шокированы. Потребуется некоторое время, чтобы они оттаяли по отношению к тебе, как это случилось после твоего приезда на остров.
— А мне кажется, что теперь я не смогу завоевать доверие — ни твое, ни детей… Либо это дастся мне с огромным трудом. — Кэлли понурила голову. Ей безумно хотелось признаться ему в своей любви, но она понимала, что упустила такую возможность. Говорить о любви надо тогда, когда грудь распирает от счастья, а не от горя. — Знаешь, я не уверена, имею ли на это право, — сказала она грустно. — За этот вечер так много всего произошло. У меня все смешалось в голове.
Молчание Паоло показалось ей вечностью. Она выпрямилась, словно готовясь выслушать суровый приговор.
— А я не имею права на тебя давить, — наконец произнес Паоло, отставив свой бокал. — Потому что и я во многом больше не уверен. В идеале нам бы надо отбросить всю эту чушь и начать жить вместе. Но мы все слишком обижены, и боль мешает счастью. А боль, как известно, лечит лишь время. — Он протянул ей руку. — Ты устала, Кэролайн. Надо поспать. Утро вечера мудренее.
Так они попрощались. Кэлли пошла в свою спальню. Конечно, о сне не могло быть и речи. Она подождала, пока в доме затихнут голоса, и тогда взяла сумочку, оделась и вышла. Поймала на улице такси и через сорок минут уже была на вилле, которую они с Паоло еще совсем недавно осматривали. Луна, поднимавшаяся над землей, серебряными лучами проникала в дом, освещая все вокруг.
Кэролайн бродила по коридорам и комнатам одна, наслаждаясь тишиной и покоем. Это место так сильно понравилось ей, что она даже подумала: может, в прошлой жизни она была хозяйкой этого дома? Как глупо думать о таких вещах. Но ее душа сейчас нуждалась в чуде, с какой бы стороны оно ни пришло.
Обойдя весь дом заново, она спустилась в огромную гостиную, подошла к дивану, обтянутому шелковой тканью темного цвета, и свернулась на нем калачиком. И до первого утреннего луча пролежала в таком положении, не шелохнувшись.
Паоло услышал поворот ключа в замке.
— И где же ты была всю ночь? — набросился он на Кэлли, которая хотела войти в их дом незамеченной. — Как ты могла так поступить? Да ты знаешь, какие мысли лезли мне в голову, когда я обнаружил твою комнату пустой?
— Я не думала, что ты заметишь мое отсутствие, — защищалась она. — Прости, что причинила беспокойство.
Пораженный в самое сердце, он уставился на нее во все глаза. Она выглядела ничуть не лучше, чем он сам. Темные круги под глазами, сонное лицо.
— Так где же тебя носило все это время?
— Я была на вилле, в Манзьяне.
— На нашей вилле?
— На твоей и твоих детей, — поправила она его.
— Не отрекайся от них. Ты же им мать, как-никак!
— Нет, — она грустно покачала головой. — Я просто дала им жизнь, но не воспитывала. Этого недостаточно.
Он взволнованно потер подбородок и взъерошил волосы.
— Да ты что, спятила?
— Я просто решила уйти.
— Сдаешься, значит?
— Паоло, они любят тебя и твоих родителей. Вы — их семья. Все остальное такая ерунда! Тут у них будет теплый дом и стабильность. Как раз то, что я не могу им дать, хоть и хотела бы.