Спустя некоторое время Паоло потянулся и лениво проговорил:
— Ладно, отдохнем и начнем сначала. И в следующий раз у тебя непременно все получится, дорогая.
Кэлли едва не задохнулась от возмущения. Ее рот так и остался открытым. Не зная, что сказать, она ответила ложью:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Паоло.
— Нет, моя милая, — криво усмехнулся он, — ты все прекрасно понимаешь. Я привел тебя сюда не только для того, чтобы самому получить удовольствие. Мне бы не хотелось, чтобы ты притворялась. По крайней мере, со мной.
— Кажется, тебе становится все хуже и хуже, Кэролайн, — произнес Паоло. — Ты уверена, что тебя не укачивает в самолетах? Чем я могу помочь?
Какая забота, однако! Можно подумать, галантный мужчина готов к услугам женщины и спешит на помощь.
Прошлое так живо встало у нее перед глазами, что Кэлли с трудом вернулась к реальному моменту и со странным выражением посмотрела Паоло в лицо. Неужто это тот самый мужчина?
— Не надо мне помогать, — проговорила она наконец. — Со мной все в порядке.
— Что-то не верится. Кажется, я задел тебя за живое? Побеспокоил совесть?
— Ты лишний раз доказал, что можешь быть очень черствым, — покачала головой Кэлли. — Мне казалось, я уже забыла об этом.
— Черствым?
— Именно. Только полный подонок мог напомнить мне о самой неприятной ночи за всю мою жизнь. Ты вытащил эту ночь из прошлого, где она была похоронена, как раз тогда, когда мне и так тяжело. Вспомни: у меня погибла сестра, у тебя брат, и на нашем попечении осталось двое сирот.
— Едва ли они сироты, Кэролайн, — сухо заметил он, не желая давать свои комментарии на обидные обвинения. — У детей есть дедушка, бабушка и дядя, которые горячо любят их.
— У них еще есть тетя. И мне они небезразличны также, как и тебе и твоим родителям.
— Да неужели? — Паоло задумчиво провел рукой по подбородку и стрельнул в нее подозрительным взглядом. О, эти черные глаза! — Может, я ошибаюсь — что случается крайне редко, — но мы с тобой уже обсуждали этот предмет пару дней назад, нет? Тетя ты для них только формально, так уж вышло, дорогая. Пускай тебе и трудно с этим смириться.
Так-так, наконец-то мы приближаемся к реальной сути, вопроса.
Кэлли насторожилась. Взяв себя в руки, чтобы голос не дрожал, она произнесла:
— Твое обвинение попросту лживо. Это же смешно! Ты и представить себе не можешь, какие сильные узы связывают меня с этими детьми.
Он пожал плечами — такой элегантный, равнодушный жест.
— Не понимаю, о какой связи может идти речь, учитывая то, как мало времени ты уделяла им.
— Мы жили вдали друг от друга. Не самый лучший вариант для того, чтобы по первому же желанию приезжать в гости.
Он широким жестом обвел салон самолета.
— Если ты еще не в курсе, Кэролайн, то прогресс идет вперед, и расстояния сокращаются с каждым днем.
— У меня очень напряженная жизнь, как и у моей сестры… была.
— Безусловно, — кивнул он. — Она путешествовала по всему миру. Принимала самое деятельное участие в бизнесе семьи.
— Знаю. Мы с Ванессой тесно общались, хотя видеться приходилось редко.
— Тогда ты должна знать, что, когда Клементе и Джина пошли в школу, они не могли оставаться у родителей и переехали к дедушке с бабушкой.
— И что же? — возразила Кэлли, не улавливая его мысль.
— А вот что. Мои родители вложили слишком много усилий в воспитание детей. Именно по этой причине я решил встретить тебя в Париже. Мне нужно знать, что ты собираешься делать. Хочу предотвратить все возможные неприятности. Я не желаю доставлять еще больше волнения своим родным.
Избежать этого ему вряд ли удастся. Однако сейчас не время раскрывать свой секрет.
— Паоло, поверь, я не собираюсь никому причинять страдания. Это не мой стиль.
— Мой отец был бы рад это слышать.
Да уж! Этот надутый индюк, синьор Сальваторе Райнеро считает, что держит ситуацию под контролем, и не только ситуацию, но и весь мир в целом. Чертов болван! Пусть хоть один раз узнает, что не все ему подчиняются.
Если этого не сделал Эрманно, придется Кэлли взять удар на себя. Конечно, у нее не было цели еще больше усугубить горе семьи Райнеро, однако не только у них были права на детей.
— Кажется, мы не понимаем друг друга, Паоло. Я не хочу причинять вред никому: ни тебе, ни твоему отцу. Я только что потеряла родную сестру…
— А я — брата. Вряд ли это делает нас врагами.