Тан дала ей шанс отомстить, но ничего не вышло. Эрий понял все, как только влетел в атмосферу Гойра. Он смог вырваться и вернуться в родной мир. И Мэйр догадывалась, что если бы на Таур его не ждала та, другая, ничего бы у него не получилось. С тех пор Мэйр не чувствовала с ним связи. Все было так, будто кто-то разрубил связывающую их нить. И Мэйр тогда думала, что сама это сделала, отрекшись от своего дракона. Для нее это было болезненно, и она едва не умерла. Тут тоже стоит поблагодарить Тан, за спасение… Поблагодарить или проклясть? Так значит, старейшины тогда разорвали их с Эрием связь, и то же хотели сделать сейчас с Лерой и Сэмом, да не успели? Это Тан хотела от нее скрыть, пряча здесь метаморфа?
— Жену Эрия звали Тианой? — бесцветно спросила Мэйр.
— Это у вас людей жены. Она та, с кем он создал род.
— Они оба мертвы?.. И она, и Эрий?..
— А ты не знаешь? — ухмыльнулся Юй.
— Как бы я знала, тупица! Ты же сам сказал, что связь между нами разрушили!
Метаморф сжался от ее внезапной вспышки ярости.
— Эрий погиб в бою… — сказал он после долгого молчания. — А Тиана умерла, горюя по нему. Странной она была драконицей…
— И старейшины винят в этом меня?
— Лилит помнит…
— Лилит тоже помнят на Земле! — злость Мэйр заставила Юя смешаться. И она вдруг поняла, что этот метаморф очень молод, совсем еще мальчик по их меркам. — Все ее дела люди помнят! И демоницам место в аду! Если она винит меня в смерти Эрия и его жены (даже не думай меня исправлять!), то я обвиняю ее в том же! Если бы она не заставила Эрия предать меня! Они оба были бы живы! Если бы она не разорвала связь, он имел бы доступ к источникам магии Земли! Если бы она меньше вмешивалась, то не прослыла бы демоницей!
«Мне нужно остыть… — подумала Мэйр, пытаясь взять себя в руки. — Остыть и подумать, почему Тан хотела скрыть от меня эти сведения. Неужели она думает, что я проникнусь жалостью к сыну Эрия? Не разумней ли, зная меня, было бы предположить, что я обрадуюсь возможности отомстить сыну вместо отца?»
— Они не оставят этого так! — жалобно заговорил метаморф. — Они выручат меня.
— Кто? Драконицы? Никто из драконов на Гойр не сунется. А твои сородичи… Даже не знаю, что они смогут противопоставить ковену?
Судя по потерянному взгляду Юя, метаморфы не располагали такой силой.
— Мне жаль, Юй, — сказала Мэйр напоследок. — Мне правда жаль. Тебе смерти, а уж тем более участия в экспериментах Тан я никогда не желала, хоть ты и пешка старейшин. Но если вырвешься отсюда, передай Лилит мои слова. Скажи, что настанет день и драконицы не смогут отсиживаться на Таур, выдумывая сказки о чистокровных. Скажи ей, что истинные чистокровные неразрывно связаны с Землей. Уж кому, как Лилит, не знать.
Она ушла, тщательно запечатав камеру Юя, заметя следы своего присутствия и магического взлома. Стоит очень хорошо все обдумать.
***
Лера не могла разлепить веки. Она чувствовала себя такой уставшей, словно пробежала накануне кросс в двадцать километров, а потом еще и вагон разгрузила на закуску.
Что-то происходило вокруг. Рычал и неистовствовал Сэм. Гремели цепи и железные двери. Выкрикивали заклинания и команды ведьмы.
Что-то происходило, но открыть глаза и посмотреть, что именно, было выше Лериных сил. Она флегматично размышляла о том, что это состояние ненормально, что, скорее всего, ей что-то подсыпали во вчерашний ужин. Что, похоже, настал день ритуала. Что сегодня все кончится.
Чьи-то руки принялись ее поднимать. Лера вяло отбивалась. Глаза раскрылись буквально на секунду, чтобы, подслеповато поморгав, закрыться снова. Ее куда-то вели, ноги двигались сами по себе, не слушаясь мозга и не нуждаясь в его командах. Кто-то подталкивал ее в спину, и волочил под руки. Голова кружилась так, будто Леру сняли с карусели. Но это ощущение скорее было приятным, чем нет — в теле чувствовалась легкость. И совершенно не стоило ни о чем беспокоиться.
Что-то происходило. Звуки: опять лязг цепей, снова голоса ведьм. Запахи: какие-то остро пахнущие травы, горящие свечи. Ощущения: спина касалась чего-то холодного, босые ноги стояли на чем-то горячем, почти раскаленном. Но все это будто бы и не с ней происходило, ощущалось как-то отрешенно, издали. Словно Лера наблюдала за самою собой во сне.
Чьи-то пальцы схватили ее за подбородок, с силой размыкая челюсти, и в рот полилась жидкость, вначале безвкусная, а мгновение спустя невыносимо горькая и холодная. Лера закашлялась, проглатывая напиток, и тут ощущения хлынули в нее на полную силу. Так, будто кто-то вместо тихо играющего радио врубил на всю мощные колонки. Холод в спине, жар в ногах — она стояла на только-только потухших углях, удушающий дым сжигаемых трав, нечеловеческий вой посаженного на цепь Сэма, пронзительные голоса женщин, нараспев читающих заклинания. Яркий свет гойрского солнца врывающийся сквозь открытый в потолке люк.
Лера закричала, не понимая, что происходит и почему.
Двенадцать ведьм стояли кольцом, окружая привязанную к столбу Леру, Тан, просто лучившаяся торжеством, напротив девушки — глаза в глаза. По правую руку от главы ковена — Мэйр. По левую — та, кого называли Нив. Сэм лежал позади Тан, прижатый цепями к полу в центре огромной пентаграммы.
Всех деталей Лера не могла ни рассмотреть, ни осознать, одно было ясно — ритуал начался.
Заклинания звучали все громче и громче с нарастающим темпом, а голос Сэма при этом слабел. Тан выполняла какие-то пассы руками и все остальные одиннадцать ведьм вторили ей. Во всем происходящем даже была какая-то красота, которую Лера могла бы оценить, не знай она последствий.
И вот достигший апогея речитатив заклинаний, застыл на одной высокой ноте, а затем оборвался. И это же мгновение Лера почувствовала, как в нее вливается сила. Это было странно. Вначале она просто ощущала некий приток бодрости и яркости ощущений, затем начала замечать такие детали, как бисеринка пота на лице Нив, как мошка, подлетевшая слишком близко к пламени свечи, как поросль дикого винограда, пробившая каменную кладку над самой крышей.
Поток энергии увеличивался. Она стала ощущать материал столба, к которому прикасалась ее спина — это было чистое серебро, украшенное резными символами, и о каждом из этих символов Лера могла бы рассказать целую историю. Она знала из какого сорта дерева угли под ногами, и столько лет прожило это дерево. Она видела ауры, клубившиеся над каждой из двенадцати ведьм. Лера прочла в этих аурах мысли каждой, страхи и надежды, мечты и сомнения…
Она увидела, как поток синеватой энергии, окутывавшей Сэма, покидает его тело и тянется к ней, а потом течет дальше — к Тан, а затем по кругу, затрагивая каждую ведьму. Лере стало вдруг так горько и обидно, она видела все, знала все, но ничего не могла предпринять, чтобы прекратить это.
Сэм истощался, почему-то уменьшалась не только окутывающая его аура, но и само тело. Огромный дракон таял, будто снеговик под лучами весеннего солнца. Чем меньше становилось в нем магии, тем меньше он был похож на дракона и тем больше… на человека. Последние крохи были выпиты и посреди гигантской пентаграммы остался лежать, скрючившись среди несоразмерно больших цепей, худощавый перень, жалкий и потерянный, как тот заблудившийся, которого когда-то Лера нашла посреди улицы родного города.
Энергия, текшая сквозь нее, тоже истощалась, полностью переходя к Тан. Знание уходило, цвета тускнели, звуки стихали, ощущения становились далекими и нереальными. Тонкая голубая ниточка тянулась к Тан, мерцая, исчезая…
Но вдруг Мэйр вскинула руки, нарушив какой-то зыбкий баланс в кругу ковена, с ее уст слетели резкие гортанные звуки, несколько незнакомых слов, будто бы разрядили атмосферу в комнате. Нить энергии, уже почти исчезнувшая, вдруг налилась насыщенным синим цветом, нить стала размером с веревку, а потом с корабельный трос и вот уже льется дикий поток, но уже не от Леры к Тан, а наоборот.