- Так ты женолюб, оказывается, - прищурилась она.
- Ну какой женолюб, о чем ты, - рассмеялся Марк смущенно. - Просто не сумел отказать. Не сумел сказать «нет». Меня вообще это качество часто подводит.
- Меня тоже, - эхом отозвалась Алена.
- Вот и поплатился за свою безотказность - она мне чего-то подмешала в пиво и вытащила бумажник. Думал, богу душу отдам на остановке, но меня подобрал какой-то странный трамвай. И потом я бродил и не узнавал родной город... думал, что спятил. Или уснул и вижу бесконечный кошмар. А ты меня спасла. Все, что ни делается - к лучшему.
- Я уже не верю в эту избитую фразу, - печально сказала Алена. - Много всего в моей жизни происходило, и все только к худшему. Может быть, я просто невезучая, кто знает.
- Ну что ты... мы оба с тобой везучие. Встретиться через столько лет. Разве это не везение?
- Это да, - на этот раз она улыбалась той прежней, полузабытой детской улыбкой, - мне очень, очень повезло, что я тебя снова встретила. Я часто думала о тебе. Гадала, как ты и что ты.
- Да?! Ты думала обо мне?
- Ну, конечно. Я же была влюблена в тебя тогда. В школе.
- А почему же ты мне ничего не сказала?!
- Ну как я могла сказать? О чем ты говоришь. Во-первых, я девушка. Во-вторых, ты - мальчик из обеспеченной семьи. И я...
- А что - ты? Я ничего не знаю о твоей семье.
- Да нечем хвалиться. Отец - алкоголик и мама... им забитая.
- Прости.
- Да, ничего. Это все в прошлом. Их давно уже нет. Он свел ее в могилу, да и сам не намного ее пережил.
- Так ты теперь совсем одна?
- Ну, не совсем одна. У меня есть друзья.
- Расскажи мне о них.
- Зачем? Не думаю, что тебе будет интересно.
- Ты обиделась?
- Нет. Нет, что ты. На что обижаться? Просто что-то грустно стало. Знаешь, уже поздно. Тебе еще с утра до дома добираться.
Марк не знал, что ей ответить. Хотелось сказать о многом, но момент, казалось, был не подходящим. Он вертел пустую чашку в руках и молчал.
- Пойдем, - Алена, легко поднявшись, одернула тонкий свитерок. - У меня только одна комната. Но в тесноте, да не в обиде. Это все равно лучше, чем на скамейке в парке, правда?
- Конечно! - заторопился он. - Прости, я, наверное, тебя стесняю.
- Ну, что ты глупости говоришь, я рада безумно. Пошли.
В ее единственной комнате тоже светилась елка. Пока Алена раскладывала клетчатый диван, вынимала подушки и плед, Марк с ностальгией рассматривал старинные игрушки - ядовито-зеленые огурцы, золоченные шишки, присыпанные серебристым снегом, сосульки - гладкие и закрученные в спираль, фигурки цыплят, медвежат и прочей живности, прицепленные на вечнозеленые ветки несуразными железными прищепками.
- Ну вот, - она махнула рукой на диван. - Ты где хочешь спать - с краю или у стенки?
- Мне все равно, - смутился Марк.
- Ну, тогда я у стенки лягу.
И она легла - так просто, будто они спали вместе долгие годы. Не раздеваясь, подоткнув руки под подушку и выжидательно на него глядя.
Марк лег с ней рядом, боясь пошевелиться, и Алена укрыла его пледом. А потом положила ему голову на плечо. Он обнял ее осторожно и так лежал, боясь шелохнуться. Смотрел в потолок, разукрашенный елочными огнями и гадал, что же будет дальше. И не заметил, как уснул.
Глава 3
Мягкий, дымчатый свет затек под закрытые веки. Марк открыл глаза, выпростал руку из-под пледа и взглянул на часы. Десять утра. Начальство, наверное, рвет и мечет.
Странно, но его это не беспокоило. Может быть, потому, что рядом спала Алена. Он посмотрел в ее усталое, бледное лицо, и внутри стало тепло, как от глотка горячего чая. Она лежала на спине, вытянувшись в струнку. Тонкие, словно детские, руки скрещены на груди.
От нее повеяло такой слабостью и беззащитностью, что Марк едва подавил желание обнять ее, прижать к себе, разбудить поцелуями и никогда уже не отпускать ни на секунду.
Может быть, ради нее он сможет сделать то, что не мог сделать ради себя - изменить свою жизнь, стереть ошибки и начать с чистого листа. Он еще не знал, как. Уверен был только в одном - Алену он не бросит. Не теперь, когда снова нашел ее после стольких лет отчуждения и холода.
Но сначала надо решить проблемы. Осторожно, стараясь не потревожить подругу, Марк выбрался из кровати.
Бледное утро развеяло очарование елочных огней. Их слабое помаргивание вызывало раздражение, убогая обстановка комнаты при свете дня наводила тоску. Дряхлый сервант, потертый ковролин на полу, хлипкий журнальный столик. Давно вышедшие из моды обои в цветочек - засаленные, местами в коричневых пятнах, местами - порванные. Пожелтевший, вероятно, от табачного дыма потолок. Двухрожковая люстра - старая и пыльная. Елка в углу точно съежилась и тускло мерцала игрушками.