- Ползет, - шепнул Овцын. - Хвост видишь?
Ильин судорожно сглотнул обильную слюну. Он готов был поклясться, что в десятке метров от него движется нечто с огромным, истинно русалочьим хвостом.
- Берем? - одними губами спросил Василий.
Виктор кивнул и, выскочив из-за куста, метнул свернутую в рулон сеть туда, где играли лунные блики.
Мгновение спустя они бились в траве, стараясь удержать мощное тело, запутавшееся в силках. Удар хвоста пришелся Ильину прямо по щеке, отчего она сразу же вспухла и запылала.
- У с-сволочь! С-сом! - с отвращением стирая с лица рыбью слизь, прохрипел Виктор.
Его начала бить дрожь. Овцын с минуту молча смотрел то на судорожно дергающуюся рыбину, то на пострадавшую щеку Ильина, потом принялся безудержно хохотать.
- Д-дурак! С т-твоими нервами т-только в морге служить.
- Ну что ты трясешься? Радоваться надо, завтра знатную ушицу сварим, бодро сказал Василий.
Водя пальцем по карте, Виктор вспоминал кладбища, где они прятались, поджидая упырей, засаду в коноплянике, когда следили за избой молодой вдовы, к которой будто бы повадился огненный змей. Невольно улыбнулся, воскресив в памяти картинку: по озаренной восходящим солнцем деревенской улице во все лопатки мчится Овцын, а за ним, то и дело хватая его за порты, несется свора собак - Василий решил, что выследил оборотня, и сунулся за каким-то шелудивым псом в заросли бурьяна, где дворняги остервенело рвали выкопанного ими из земли околевшего жеребца.
Бывали и похуже случаи, когда друзьям приходилось уносить ноги не от обозленных шавок, а от разъяренных женщин и девок.
Раз их обнаружили старухи, собравшиеся за деревенской околицей сжигать белого петуха, что, по мнению местных жителей, способствовало плодородию нивы. Обряд надлежало совершать в глубокой тайне от мужского населения, от молодежи, от замужних баб. Это табу и натолкнуло Ильина на мысль, что во время отправления языческого богослужения кто-то из его участников может демонстрировать сверхъестественные способности. Мужик, сообщивший ему под большим секретом о готовящемся действе, заклинал его не ходить за околицу в святую ночь, ибо ведуньи таким охальникам жестоко мстят.
Виктор понял, что совершил ошибку, когда обнаженные старухи гурьбой двинулись по лугу, размахивая длинными ножами и выкрикивая обращенные к Мокоши просьбы подать лен-ленок долог, как бабий волос, репу сладку и гладку, не менее афористично живописались горох, капуста, конопель и прочая огородина.
- Я бы предпочел девок, - шепнул Овцын, лежа в высокой траве. Помнишь, на Ловати деревню опахивали от мора - в сохи впряглись голышом. По крайней мере, было на что посмотреть. А тут - тьфу!..
- Я бы предпочел, чтобы они шли в другую сторону, - с едва скрытой тревогой пробормотал Ильин.
- В самом деле... Этого еще не хватало, - заметно струхнул Овцын. - С такими косарями они нас с тобой, как того петуха - ширк, и нету... Чую, Витя, пора подыматься...
После той погони у Ильина рубаха к спине прилипла, а руки тряслись несколько часов - приняв их за нежить, голые старухи с диким визгом кинулись вслед, не боясь ни хлещущих веток, ни кочек, ни оврагов.
Наутро, когда доплелись до ладьи, Виктор сказал:
- Хороши мы были. Вот бы со стороны посмотреть на эти гонки: достойно кисти Айвазовского.
- Кто такой? - в изнеможении спросил Овцын.
- Был один... буйство стихий изображал... во времена Анны жил.
Палец Ильина замер на значке, изображавшем восьмиконечный крест - так обозначались места, где, по слухам, действовали подвижники новой религии.
Виктору и его спутникам дважды пришлось убедиться в преувеличенности подобных известий. Все чудеса лесных старцев заключались в том, что один просидел на "столпе", то бишь высокой ели, три месяца, а другой вырыл ногтями пещеру в глинистом скате оврага и поселился в ней. Во всех прочих отношениях это были совершенно неинтересные персонажи - косноязычные, невежественные.
Но подвиги того отшельника, который был обозначен крестом в среднем течении Днепра, превосходили всякое воображение: он будто бы в одиночку валил за один день столько деревьев, сколько нужно было для постройки большой церкви. Причем делал это без помощи топора, одной лишь силой молитвы.
Ильин и Овцын даже не поленились сходить на вырубки, где орудовал пустынник. Их поразило то обстоятельство, что на пнях совершенно не было следов топора, гладкие срезы казались отшлифованными.
- Будто лазером, - растерянно сказал Ильин, увидев работу чудотворца.
- Он ведь как говорит, черноризец-то этот, - объяснил провожатый. Церквей-де божиих не по всем городам еще настроено, вот вы и коснеете в идолопоклонстве. А я вам во славу Иисуса в один присест леса навалю, вы только не поленитесь срубить... Вот так по всей нашей округе прошел.
- Как же это он умудряется?.. - озадаченно спросил Овцын.
- Не велит глядеть, мол, не ровен час зашибет вас андел божий, который мне на помочь приходит. Мы уж и запужались, народ-то здесь робкий - то князь, по зиме в полюдье едучи, в страх вгоняет, то епископ налетит: где капище порушит, где богов пожгет, где жальник окропит да крестом зачарует, чтоб мертвяк не баловал.
- А бывает такое? - больше по привычке, чем для дела спросил Овцын.
- Как же ему не побаловать. Скучно в могиле-то веки веченские лежать...
- Да какое нам дело до покойников, Витя, - почему-то вспылил Овцын. Нам надо отшельника искать. Не знаешь, отец, где он сейчас?
Так, двигаясь от одного приднепровского селения к другому, они мало-помалу нагоняли чудодея: в последней из деревень им сказали, что монах был у них накануне, а нынче, идя берегом, должен добраться до Рогнедина Волока.
Теперь Ильин изучал карту в виду этого сельца, показавшегося из-за поворота реки.
- А сом вкусный был, - заметил Овцын, явно стараясь воодушевить Виктора на предстоящий поиск.
- Хочешь сказать, у нас есть сегодня возможность пополнить свои продовольственные запасы?
Василий рассмеялся. Ему тоже изрядно надоели эти ночные засады, из-за которых они оба неоднократно попадали в дурацкое положение. Но - и Виктор оценил его деликатность - ни разу не намекнул на сумасбродность самой идеи поиска пленников времени. Ильин почувствовал потребность оправдаться.