- Дело к вечеру. Куда же это они? - нахмурился Торир.
- Так что, гадать будем? Или пойдем? - весь дрожа от азарта, спросил Овцын.
- Мужские слова, Огненная Рука, - одобрил Торир.
Ильин поднялся, молча снял с сучка свой пояс с мечом. Сказал Анне преувеличенно отеческим тоном:
- А ты подремли, детка.
V
В предрассветной мгле мало-помалу обозначилась граница между верхушками леса и небом. Звезды, усеявшие небосклон, заметно поблекли. На сером от росы лугу выступили треугольные глыбы мрака - шатры спящего войска.
Тишину ночи нарушали только всхрапы стреноженных коней, разбредшихся окрест.
Ильин, продрогший до костей, старался согреться с помощью статической гимнастики - то начинал что есть силы давить ладонь о ладонь, то пытался "разорвать" ножны меча. Овцын, сидя на корточках, выбивал дробь зубами. И только Торир, как истый северянин, спокойно переносил промозглый холод.
- Д-дернуло на ночь глядя в одних рубахах...
- Кто ж знал... - отозвался Виктор, с состраданием глядя на Василия. Да и не время вроде для похолодания - сегодня только двенадцатое августа... Знаешь что, погрейся но моему способу.
- А-а, - отмахнулся Овцын. - На печке оно способнее...
Они сидели на одном и том же месте, так как боялись наткнуться на викингов, затаившихся где-то по соседству. Никого из них они не видели с тех самых пор, как над холмом показался частокол копий.
Люди Эймунда мгновенно растворились среди зелени, и когда несколько сот всадников взлетели на луговой гребень, лес казался совершенно безжизненным. Через несколько минут спешившиеся воины ставили шатры, расседлывали коней, тащили хворост и разводили костры. Солнце тем временем завалилось за бор, ненадолго опалив его верхушки бордовым пламенем.
Не успели догореть россыпи углей на месте костров, а войско уже полегло, сваленное усталостью.
Ильин не мог понять, на что рассчитывал Эймунд. Со своими тремя-четырьмя десятками мечей он явно не мог надеяться нанести поражение дружине Бориса - в том, что это полк молодого князя, Виктор не сомневался, неоткуда было взяться в этих местах какой-то иной воинской силе. Всю ночь он ломал себе голову, пытаясь разгадать намерения викингов. Торир тоже недоумевал: час идет за часом, скоро начнет светать...
- Если бы я хотел нанести им самый большой урон, то ударил бы ночью. В темноте враг не сумеет понять, сколько нападающих, и может в страхе бросить оружие и бежать...
- Значит, они хотят видеть... - сказал Ильин и осекся.
Может быть, Эймунд узнал о намерениях Святополка? Ведь согласно житию Борис будет убит агентами его старшего брата во время возвращения из похода на печенегов. Ну конечно, вождь дружинников Ярослава прислан для того, чтобы предотвратить внезапное нападение!
Но Виктор тут же осадил себя - для того, чтобы предположить такое, надо признать за Ярославом провидческие способности. Нет, тут что-то не так.
И его мысли опять беспомощно закружились на одном месте.
Легкий толчок Торира заставил его прийти в себя.
- Смотри... Вон там, возле согнутой березы...
Ильин напряг зрение. На фоне посветлевшего луга действительно рывками перемещались две темные тени. То и дело останавливаясь, они двигались в сторону княжеского шатра. Не доходя до него метров двадцати, неизвестные замерли на минуту, потом один из них взмахнул рукой, словно бросая что-то.
- Петлю на шест накинул, - прошептал Торир.
Даже не оборачиваясь к нему, Ильин по голосу почувствовал, как напрягся викинг.
За то недолгое время, пока неизвестные прошли от опушки до лагеря дружины, стало еще светлее. Теперь и Виктор различил тонкую паутинку, протянувшуюся к лесу от шеста с орлом-флюгаркой, на котором держался шелковый шатер князя.
- Я понимаю... - медленно произнес Торир.
И в тот же миг один из двоих, столбами замерших на лугу, в несколько прыжков достиг шатра. В руках его был меч.
Торир рывком поднялся с колен. Секундой позже Виктор услышал слабый звук - словно кто-то осторожно надорвал лист бумаги. Он увидел, как изогнутая луком береза стремительно распрямилась, и одновременно с ней взлетел на воздух шест с шелковым полотнищем.
Человек с мечом сделал шаг, другой на том месте, где только что высился шатер, вскинув меч, мгновенно опустил его. Нагнулся, схватил что-то и, прижав к груди, бросился к лесу.
Ильин оцепенел. Сознание еще не постигло происшедшего. Но внезапный жар, разлившийся по всему телу, пульсировавший в пальцах, в висках, свидетельствовал: произошло что-то ужасное. Сама кровь его вопияла: убийство!
Он едва нашел в себе силы взглянуть на Торира. Викинг стоял, сжав голову ладонями, словно хотел раздавить ее. Повернувшись к Василию, Виктор увидел остекленевшие глаза, закушенный в немом крике рот.
Сознание услужливо подсунуло успокоительное: "Но почему, собственно, убийство? Ты видел труп?.. Может быть..."
Но он тут же оттолкнул от себя эти анестезирующие словечки. Необходимо немедленное действие!
Замешательство длилось каких-то несколько мгновений. Но за это время все переменилось в том месте, где только что стоял шатер. С полдюжины людей потерянно метались там, оглашая спящий луг душераздирающими воплями.
Из шатров начали выскакивать полуодетые воины с копьями наперевес, с обнаженными мечами в руках.
- Надо уносить ноги, - проговорил Овцын. - Сейчас тут такое начнется...
- Бежим к конюшне, - быстро сказал Торир. - Надо тех опередить.
И, не ожидая согласия, бросился в глубь леса.
В чаще было еще темно, и Виктор несколько раз с размаху растягивался на земле, зацепившись ногой за корень. Пока мчались напрямик через заросли, ветви исхлестали все его лицо. Выскочив на опушку позади брошенных строений, он провел рукой по щеке - ладонь окрасилась кровью. Догнавший его Василий тоже был весь исцарапан, рукава рубахи висели клочьями.
Бычья Шея значительно опередил их - он был уже у входа в конюшню и яростно махал рукой, подгоняя друзей.
Едва они вбежали под своды сарая, он заговорил срывающимся шепотом:
- Они обязательно побегут здесь - самый короткий путь. Надо напасть, узнать, что схватил тот малый...
- Да ведь их вдесятеро больше, - возразил Ильин.