– Ясно. Значит, тщательный осмотр специалистами не проводился.
Начальник полиции поморщился.
– Ну, вот! Опять вы за свое. Так сказать, со своим московским уставом в наш монастырь. Глеб Олегович, раскрывать преступления – моя работа. И уж поверьте старому менту – в случае с вашим дядей никакого преступления не было. – Он глянул на часы и добавил: – Мне пора на совещание. Если у вас все…
Глеб поднялся на ноги.
– Спасибо, что согласились поговорить, – вежливо сказал он.
– Рад был с вами познакомиться. Кстати, а вы когда в Москву собираетесь?
Глеб пожал плечами:
– Еще не знаю.
– Когда узнаете – сообщите, ладно?
– Зачем?
Кочетков вновь одарил Глеба златозубой улыбкой:
– Моя жена наверняка пожелает с вами встретиться. Подписать у вас книжку, поговорить. Вы не думаете у нас задержаться?
– Разве что на день или два, – сказал Глеб.
– Вот и отлично! Тогда жду вашего звонка. – Подполковник Кочетков поднялся и протянул Глебу руку. – Всего доброго!
– Всего доброго.
Корсак пожал руку подполковника. Она была прохладная и влажная.
Шагая от отделения полиции, Корсак глубоко задумался. Слова подполковника Кочеткова звучали логично, но вот тон, каким они были произнесены, наводил на размышления. Уж очень много было в этом тоне фальшивых ноток.
Глеб вспомнил, каким взглядом смотрел на него пэпээсник. Смесь настороженности, интереса и неприязни. У подполковника Кочеткова был такой же точно взгляд.
«Интересно, дядя успел дописать свою книгу? – подумал вдруг Глеб. – А если успел, то где она сейчас? И о чем она?»
Размышляя об этом, Глеб не сразу заметил женщину, вышедшую из-за угла с пакетом в руке. А когда заметил, было уже поздно. От толчка женщина пошатнулась и выронила пакет.
– Ай! – испуганно воскликнула она.
Глеб увидел, как из упавшего пакета выпали и раскатились по тротуару апельсины. Оранжевые на сером.
– Черт! – с досадой проговорил он и поднял взгляд на женщину. – Простите, пожалуйста. Вы не ушиб…
Фраза осталась незаконченной. Перед Глебом стояла темноволосая, зеленоглазая молодая женщина. На ней были длинное приталенное пальто и элегантная шляпка. Глеб смотрел на нее всего несколько секунд, однако хватило и этого. Сердце у него защемило. Отчего-то показалось, что жизнь – со всеми ее горестями и удачами – прошла мимо, потому что в ней не было ничего подобного этой женщине, словно бы сотканной из прохладного майского воздуха, наполненного ароматами свежих листьев и цветов.
– Простите, – снова пробормотал Глеб.
Затем нагнулся и принялся собирать рассыпавшиеся апельсины в пакет. Собрал, выпрямился и протянул женщине:
– Вот, держите.
– Спасибо, что помогли, – с улыбкой сказала она, принимая пакет. А потом посмотрела на него внимательнее и задумчиво проговорила: – У вас знакомое лицо. Мы с вами уже где-то виделись?
– Да, – сказал Глеб. – Только это было очень давно.
Женщина чуть прищурила зеленые глаза. Глеб ее не торопил. В нем вдруг заговорило мужское честолюбие, и ему стало до боли интересно, вспомнит она его или нет.
– Боже… – тихо обронила она. – Неужели…
И снова выронила из пальцев пакет с апельсинами, и они снова покатились по серому асфальту, но она не обратила на это внимания, а шагнула к Глебу, порывисто обняла его за плечи и прильнула к его губам в коротком, дружеском поцелуе.
– Я… – Глеб понял, что не может говорить. Слишком сильно забилось его сердце, отдаваясь дрожью в голосе.
– Глеб! – с радостной улыбкой выдохнула Эльза. – Это ведь ты!
– Я, – улыбнулся Корсак.
– Слушай! – снова заговорила она. – Тут рядом есть очень уютное кафе! Не хочешь выпить по чашке кофе и поболтать?
– С удовольствием, – сказал Глеб. – Только давай сначала соберем апельсины.
Эльза посмотрела на апельсины, потом снова на Глеба и фыркнула от смеха.
– Давай!
На этот раз они оба присели на корточки и принялись весело собирать рассыпавшиеся оранжевые шары, и Глеб поймал себя на том, что сейчас, в эту самую секунду – как бы глупо это ни было – он чувствует себя таким счастливым, каким не был уже много-много лет.
– Ну, что тебе рассказать про себя… – Эльза повертела на столе кофейную чашку длинными, тонкими пальцами. – Дважды была замужем. Детей не нажила. Зато в финансовом плане проблем нет.
– В былые времена финансы тебя мало интересовали, – заметил Глеб.
– Ну… – Она пожала стройными плечами. – Тогда я была другой.
«Интересно, правда ли это?» – подумал вдруг Корсак, глядя на лицо Эльзы, на ее красиво очерченные губы, на ее глаза, в которых двадцать пять лет назад он бы с радостью утонул.
Взгляд Глеба вдруг упал на ее левую руку, и он с удивлением понял, что на руке у Эльзы все еще надета бежевая перчатка. И сама эта рука показалась ему какой-то странной. Эльза заметила его взгляд, и левая рука ее дрогнула, словно Эльза попыталась машинально убрать ее, спрятать под стол, но потом вдруг передумала.
– Обо мне говорить неинтересно, – сказала Эльза, чуть сдвинув стрельчатые брови. – Лучше расскажи о себе. Как ты? Где ты? Мне кто-то говорил, что ты работаешь журналистом?
– Было дело, – сказал Глеб. – Но с журналистикой покончено. Стар я уже для того, чтобы бегать по городам и весям с микрофоном и блокнотом наперевес.
– И чем же вы теперь занимаетесь, дедушка? – с улыбкой поинтересовалась Эльза.
– Ты будешь смеяться, но я писатель. Сижу за столом, описываю все, что видел или хотел бы увидеть. Свожу людей на листе бумаги, развожу их, заставляю страдать и радоваться. Практически, работаю богом. Только очень мелкого пошиба, – с улыбкой добавил Глеб.
Эльза посмотрела на него задумчивым взглядом и неопределенно проговорила:
– Значит, писатель.
– Да, – кивнул Глеб.
– Интересно. И о чем же ты пишешь? О том, что люди прекрасны и мир стоит того, чтобы жить?
– Иногда. Но чаще о том, что наш мир – жутковатое и опасное место. И еще о том, как в нем выжить.
Глеб взял свою чашку, но вдруг замер, на лице его появилось страдальческое выражение.
– Что случилось? – насторожилась Эльза.
– Хондроз, – негромко ответил Глеб и, морщась от боли, чуть-чуть подвигал головой направо и налево. – Результат одного неосторожного падения в ледяную воду. Мучаюсь уже второй год.
– Ты слишком напряжен, – сказала Эльза. – Тебе нужно расслабиться.
Она поставила чашку и поднялась со стула, обошла стол и встала у Глеба за спиной.
– Закрой глаза, – с улыбкой попросила Эльза.
Глеб полной грудью, но незаметно вдохнул запах ее духов и подумал, что именно так должна пахнуть настоящая весна.
– Ну же, – поторопила Эльза.
Глеб быстро глянул по сторонам. Некоторые посетители ресторана уже стали коситься в их сторону.
– Эльза, я… – начал было он, но Эльза перебила:
– Доверься мне, я умею обращаться с мужчинами. У меня очень умелые руки. Обе, – добавила она с усмешкой.
– Ладно. – Глеб вздохнул и закрыл глаза.
Он почувствовал, как легкие руки Эльзы легли ему на плечи. С полминуты она массировала ему плечи и шею осторожными, мягкими движениями. Потом остановилась, наклонилась к самому уху Глеба и прошептала:
– Тебе хорошо?
– Да, – тихо ответил Глеб.
– Я рада.
Губы Эльзы скользнули по его щеке, а потом чуть коснулись краешка его рта. По спине Корсака пробежал озноб. Эльза выпрямилась и еще немного помассировала ему плечи, действуя уже более решительно.
– Ну как? – спросила она затем. – Ну-ка, подвигай плечами.
Глеб открыл глаза и пошевелил плечами и головой.
– Отлично, – сказал он почти удивленно. – Боль ушла. Ты просто волшебница!
– А может, ведьма? – Эльза тихо засмеялась и убрала руки с его плеч. – Мне пора идти, Глеб, – сказала она. – Слушай, нам надо еще раз встретиться и подробно обо всем поговорить. Ты вообще к нам надолго?