вторая линия вот-вот падет.
Осадный лагерь Пента, 15-ое число, месяц Квартус
Клайн Пент наблюдал за битвой, бушевавшей у подножия Стены. Его драгоценные конструкты грохотали по усеянной мусором равнине — каждый двигатель подпитывался горящими душами и направлялся сущностями плененных демонов. Они были самыми первыми Нерожденными на Терре — Махиной Диаболус, защищенной от психической мощи Императора своей на половину материальной формой.
Неисчислимые легионы демонов ждали за завесой, но, чтобы впустить их, должно было пролиться еще больше крови.
Именно на это были направлены усилия Пента.
Он нервничал: его осадные башни были одними из лучших его творений, но все же им предстояло столкнуться с величайшими укреплениями в галактике.
<Сокрушитель Щитов готов?> — требовательно спросил Клайн, послав инфоимпульс через Пента-4. — <Когда Ордо Редуктор откроет огонь?>.
Команды рабов Темных Механикум трудились вокруг Ковчега Пента, сгибаясь под ударами электробичей, заправляя и заряжая огромные пушки. Одни только стволы были длиною в десятки метров, что превышало размеры любого оружия, носимого титанами. Орудие было сравнимо по размерам с убийцами флагманских кораблей, которые монтировались на пустотных крепостях. Десятки гусеничных грузовиков поддерживали несущую конструкцию, а платформы вдоль бортов открывали доступ к непостижимым механизмам. Сотни мрачных техножрецов наблюдали за процессом, контролируя работу своих творений.
<Сейчас, о всезнающий мудрец>, — произнес Пента-4.
Гротескная фигура Клайна Пента напряженно кивнула.
Огромные орудия начали набирать энергию. Гигантские кабели змеились к трейлерам, расположенным позади пушек, в которых располагались запущенные и выведенные на полную мощность плазменные реакторы. Блуждающие дуги электрических разрядов плясали по поверхности механизмов, а огромные ребристые поглотители энергии заправлены охлаждающей жидкостью.
Все было готово к стрельбе.
Лорды Ордо Редуктор держали свои машины в готовности, ожидая команды с флота. В восьми осадных лагерях ученики Соты-Нуль, полагающиеся на защиту Ордо, которое хранило их адские устройства, нетерпеливо наблюдали за происходящим.
Пришел приказ.
Хорус Луперкаль лично отдал команду, одну-единственную скрипучую фразу, переданную через киборгов каждому из мастеров осады…
— Дайте волю своему оружию, — сказал Магистр Войны.
И орудия заговорили.
Внешние укрепления Дворца, Стена Дневного Света, секция 16-ать, 15-ое число, месяц Квартус
Что-то неуловимо изменилось за мгновение до выстрела пушек, заставив Кацухиро прекратить стрельбу и посмотреть на стену к югу от Врат Гелиоса.
Над пустошью перед укреплениями возникло какое-то движение. Вначале со стороны осадного лагеря возникла вспышка, а затем копье черного света проплыло перед взором Кацухиро. Некая энергия двигалась со злобной медлительностью, позволяя человеческому глазу отследить это движение.
Ей предшествовала ударная волна. Хотя сам луч не касался земли, поле энергии, окружавшее его, вспахало борозду, пройдя сквозь оборонительные линии, баррикады, защитников и наступающие армии. Словно змея, бросившаяся в атаку, она стремительно скользила, пока не уперлась в щиты и не произошел удар, от которого защита задрожала и запела в мучительном крещендо…
При соприкосновении с пустотным барьером луч уплотнился. Его странная энергия расползлась по «Эгиде», живой смолой растекаясь по сотам. Некая таинственная реакция делала линзы энергетического поля Темной Эры Технологий постоянно видимыми в обычном диапазоне волн. Словно перекрывающие друг друга стены щитов, линзы пытались противостоять удару, но Кацухиро видел, как их сила постепенно истощалась. Там, где переливы черной энергии ласкали соты экранов, они тускнели, изменяя свой цвет от насыщенного-синего и зеленого до гневно-красного, а затем уходили вниз по спектру до сернистого и уныло-оранжевого.
Кошмарный, диссонирующий вопль донесся из точки соприкосновения, набирая громкость и интенсивность, пока полностью не заглушил собой грохот орудий. Детонация была настолько мощной, что заставила воинов с обеих сторон содрогнуться от боли. Что-то лопнуло в правом ухо Кацухиро, и горячая влага заструилась по подбородку. В левом ухе стоял непрекращающийся нестройный звон.
Щиты истекали светом.