— Кровь и черепа! — взвыл великан. — Кровь для Кровавого Бога!
Он побежал, опустив голову, навстречу трем танкам, которые каким-то чудом уцелели во время отступления. Насадив на рога одну из машин, демон принялся раскачивать ее на гусеницах, после чего схватил рукой и перевернул, отбросив в сторону. Собрат погибшего танка в упор выстрелил в гиганта из орудия, отчего тот пошатнулся и взревел — впрочем, казалось, чудовище было лишь взбешено этим ударом. Темный меч зазвенел в воздухе, и Кацухиро разинул рот, когда тот чисто разрезал корпус бронемашины насквозь, поджигая металл черным огнем.
Когда исполин повернулся к третьему танку, шагая сквозь шквал болтов, дабы вонзить свой клинок в блок двигателя, призывник вновь побежал.
Каким-то образом он избежал бесчисленного множества форм смерти, которая рассекала, взрывала и била по разрушенным укреплениям. Наконец Кацухиро достиг хребта из распаханной земли, в которую превратилась первая линия обороны, и рев крылатого гиганта стих, эхом отдаваясь где-то позади. Сквозь огненные вихри призывник увидел величественный портал Врат Гелиоса.
От внешних же укреплений ныне почти не осталось следа.
Врата находились всего в нескольких сотнях метров, но были плотно закрыты. Кацухиро заковылял к ним, истратив остатки сил и не зная, что делать дальше. Если он приблизится, то погибнет под вражеской бомбардировкой — впрочем, в любом случае, выхода у него не было: недалеко от ворот одна из огромных осадных башен приближалась к стене, и у призывника не было никакой надежды проскочить мимо нее.
«Вот бы прожить еще хотя бы одну минуту и перевести дух…», — подумал солдат. Еще одно мгновение, еще одно биение сердца — вот и все, о чем он мог просить и чего мог желать…
К Вратам Гелиоса со всех сторон стекались разрозненные выжившие — небольшая доля от первоначального числа новобранцев, посланных оборонять внешние укрепления, но многочисленная в абсолютных цифрах.
И тогда произошло чудо.
Многотрубные горны, словно оркестр, издали предупреждающие сигналы. Огромные затворы в петлях врат со скрежетом разомкнулись, отодвинулись и поднялись. Скрипя металлом, ворота распахивались — сначала медленно, но затем по мере того, как их колоссальная масса ожила, они пришли в движение с удивительной скоростью.
Свет хлынул из-за открытых створ, и огонь вражеских орудий ударил в портал, пойманный пустотным щитом, раскинувшимся над аркой. Фигуры — маленькие, точно муравьи — выстроились позади сверкающей «Эгиды», встав на линию огня. Все они были транслюдьми: их желтые доспехи отливали золотом в свете города. Рядом с ними встали танки и дредноуты, что оказывали поддержку в борьбе с врагом, который неумолимо продвигался к вратам.
— Мужчины и женщины, верные Империуму! — прогремел могучий голос, усиленный воксом. — Спасайтесь! Следуйте под защиту Императора — у вас есть три минуты!
Бегущие солдаты издали крик отчаяния. Измученные, они удвоили свои усилия и побежали через поле смерти, надеясь спасти свои жизнь.
Стена Дневного Света, секция «Гелиос», 15-ое число, месяц Квартус
Зубья цепного топора прорычали у лица Ралдорона на расстоянии меньшем, чем толщина волоса. Капитан отклонился назад и рубанул вниз силовым мечом, отсекая топорище от оружия Пожирателя Миров, и оно отлетело, все еще вращая зубьями. Легионер-предатель ударил Ралдорона кулаком в лицо, вдавив шлем в щеку, и схватился с ним врукопашную. В ответ на это Кровавый Ангел воткнул болт-пистолет в шейное сочленение доспеха противника и нажал на курок, опустошив магазин в голову безумного сына Ангрона.
Оттолкнув обмякшее тело воина, Первый Капитан двинулся дальше.
На стене находилось несколько десятков Пожирателей Миров, и еще больше десантных капсул ревели в небесах. Тем же временем приближалась и последняя из осадных башен — ей оставались лишь какие-то десятки метров до укреплений. Верхний ярус конструкта оказался выше зубцов стены, а подъемный мост держался на ржавых цепях толщиной с ногу титана и уже был готов опуститься. Ее размер был нелеп и настолько велик, что башня просто не должна была существовать… и все же существовала.
Легионеры Гвардии Смерти тем временем открыли огонь по стене прямиком с усеянной зубцами верхней палубы.