Подписи не было, но Виктор и без того прекрасно понял, кто автор письма. Работа требовала умения контролировать эмоции, но если бы Ира видела мужа во время чтения, она пришла бы в ужас от выражения его лица, настолько потрясли Виктора новости Паши. Получается, что апокалипсис всё-таки наступил, и теперь не ядерная война, не метеорит, не землетрясение и не цунами уничтожит мир. Смерть будет косить человечество с помощью маленьких невидимых организмов, которые так просто убивают людей…
Несколько минут потрясённый Виктор простоял в глубокой задумчивости, но потом вспомнил о том, что помимо письма ему пришла ещё телеграмма из штаба. Он положил конверт с листком и взял со стола телеграмму, предварительно догадываясь, о чём в ней говорится.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, чего от него хотят. Нужно явиться в штаб не позже двадцать третьего числа. Вопрос, к чему такая спешка, отпал сам собой. Теперь всё и так было ясно. Что ж, придётся ехать прямо сегодня, а то можно не успеть на место вовремя. Виктор нехотя поднялся со стула, засунул письмо Павла в карман и направился в комнату, но остановился на полпути. Подумав пару секунд, он вернулся на кухню и вышел на балкон, стараясь прикрыть за собой дверь так, чтобы жена его не услышала. Затем достал мобильник и набрал нужный номер.
Через несколько секунд холодный неживой голос сообщил ему, что в данный момент связь с абонентом отсутствует. Виктор набрал другой номер ‒ то же самое. Такой же ответ был и после третьего. Вот теперь он заволновался. Поколебавшись немного, он набрал четвертый номер… Послышались гудки, но трубку долго никто не брал.
‒ Да, ‒ наконец, ответил решительный голос.
‒ Привет. Это Витя Романов, ‒ назвался Виктор.
‒ Здарова, Витек. Извини, друг, времени в обрез, так что давай оперативно ‒ что там у тебя? – собеседник говорил быстро: то ли был занят, то ли очень спешил.
‒ Ответь на пару вопросов. Первый – что происходит? И второй – кто и зачем отдал приказ вырубить нашим мобильную связь и интернет?
Невидимый абонент молчал. Пауза длилась секунд пять, после чего из динамика донесся хлесткий приказ оставить его на пару минут. Виктор был слишком уважаем даже на таком уровне, чтобы его могли игнорировать без причины. Он знал это, но никогда не пользовался ни своими связями, ни заслугами. Это был первый такой случай и потому, наверное, ему собирались ответить, даже несмотря на большую занятость.
‒ Витек, расклад такой, ‒ напряженно заговорил собеседник. ‒ Мы закрываем границы и все виды транспортного сообщения, чтобы не допустить заразу к нам. Для этого нам сейчас нужны все без исключения, особенно такие надежные люди, как ты. А по поводу связи ‒ не мне тебе объяснять, что в такой ситуации нужен информационный вакуум, иначе скоро получим панику и дезертирство. Зомбоящик сейчас тоже подрихтуют и выпуски новостей станут «нормальными».
На последнем слове собеседник сделал особое ударение.
‒ Понял тебя, Николаевич. Но ответь честно ‒ закрытие границ и карантин реально могут помочь?
Николаевич, как его назвал Виктор, снова выдержал короткую паузу.
‒ Не знаю, Витя. Честно. Утром был на совещании у Самого ‒ там собрали всех светил нашей сраной науки и задали им конкретные вопросы, жестко задали. В итоге получили ответ, что да, карантин поможет. Главное ‒ локализовать и не выпускать тех, кто уже заражен, а также минимизировать перемещения людей в приграничных регионах, а для этого мы должны мобилизовать все силы…
Собеседник вдруг умолк, но через секунду снова заговорил. В его голосе появились сомнение и подозрительность.
‒ Слушай… Только не говори мне, что ты или Гронин подумываете спрыгнуть с поезда…
‒ Не подумываем, ‒ уязвленным тоном соврал Виктор. ‒ Просто волнуемся за семьи.
‒ Ну и ладушки. Я даже думать не хочу, что такие заслуженные и уважаемые люди способны на нечто подобное. Кто угодно, но только не вы.
От таких слов Романову на мгновение стало стыдно за друга, да и за себя тоже. Однако потеплевший было голос собеседника снова стал подозрительным.
‒ Слышишь, а ты как вообще звонишь? Где находишься?
‒ В отпуске я. В Волгограде. Только что получил письменный приказ возвращаться в часть, вот и решил тебе позвонить.
‒ Понятно. Ну, лады тогда. Давай, дуй на свое место, а меня труба зовет.
‒ Спасибо, Николаевич.
‒ Да не за что. Ну, бывай.
Из трубки полились короткие гудки. Виктор выключил телефон и задумчиво уставился в окно. Кто же был прав? Гронин или человек, с которым он только что разговаривал? Человек этот находится в самых верхах, ежедневно общается с президентом и наверняка знает ситуацию. То, что его голос звучал честно и уверенно это, конечно, ничего не означает ‒ их учили так делать, но все же…