Через пару минут была уже возле своего крыльца, откуда выскочила мама, заляпанная мукой, и отец, хмуро на нас глядя. Конечно, сейчас начнется женская трещалка, глава которой является наша любимая мамулька.
— Как доехала?
— Нормально.
— Тебе не холодно?
— Нет, тепло.
— А то как-то ты легко одета. Еще и заболеешь…
— Мам, только осень начинается, — начала ее убеждать, но она все равно на своем стоит.
— Ну-ну, время года сейчас такое, неожиданное. Сегодня холодно, завтра жарко. А чтобы не заболеть, лучше одеваться тепло.
— Хорошо мам, учту, — смирилась с родительницей.
— Дорогая, мне, кажется, ты похудела. Еще сильнее, чем когда с комы вышла, — хмуро на меня взглянула.
— Да тебе кажется…
— Я что, слепая? Неужели, это работа тебя так напрягает? Все силы, наверное, на нее переводишь! Ты же только очнулась! Какая работа? Нужно силы беречь!
— Работа? — черт, просила же Катю ничего не говорить, а она сдала меня, подруга еще называется.
Мама перестала меня вертеть и заглянула в глаза. Я же посмотрела на отца, моля его о помощи. Иначе у меня тоже закончиться терпение с такой заботой.
— О, Витя, посмотри только, какая она у нас бледная! Скоро со стеной сольёшься!
— Лида, отстань от нее. Девочка только с дороги, а ты ее даже в дом не пускаешь. Ругаешь прям на пороге, — пошел на помощь мне отец. Видимо, ему тоже надоело это слушать.
В итоге я вошла в дом и сразу же переоделась. Написала смс Кати о том, что очень зла на нее за то, что та растрепала все моим родителям. Если бы они ничего не знали, то не устроили бы этого представления, а так вспоминать еще месяц будут.
Мама приготовила вкусный пирог с яблоками, и я тут же помогла накрыть на стол, чтобы мы всей семьей попили чай. А перед этим был очень вкусный борщ. Вот по этой домашней обстановке я и соскучилась. Даже в квартиру ехать не хочется. Осталась бы с родными… Несмотря на то, что там меня ждёт кот.
На улице стемнело, и я принялась мыть посуду. Мама сидела на стуле и наблюдала за моими действиями.
— Маш, я не хочу, чтобы ты думала о том, какая я злая или то, что сильно о тебе пекусь. Просто ты моя дочь, и я переживаю за твое здоровье и очень сильно хочу, чтобы ты, наконец, обрела свое счастье и любовь.
Я закончила мыть последнюю тарелку и повернулась к родительнице.
— А что, если я не верю в любовь? Считаю, что этого чувства просто не существует?
Мама хмыкнула и встала, чтобы тут же заключить меня в объятия.
— Значит ты дура, потому что прекраснее этого чувства нет ничего на свете. Встретишь своего человека, родишь ему детей, и тогда все ощутишь!
— Мам, какие дети? — я выгнула бровь от возмущения. — Мне еще ого-о сколько до них.
Она улыбнулась и щелкнула меня по носу.
— Никто не знает, как судьба повернется. А теперь беги спать, после дороги ты и, правда, вся уставшая.
Я поцеловала маму и папу в щеки и отправилась спать. Уже доходя до кровати, почувствовала, как закружилась голова, и подкосились ноги. В глазах потемнело, и я не помню, упала на кровать, или все же на пол, потому что резко вырубилась.
Айрин
— Вы позвали медикуса? — послышался тревожный голос Яои.
— Да, он уже в пути, — ответил натянуто Дже Вэй.
— Вэй, ты выглядишь бледным, — это был кто-то из молодых, может Ярин или же Коул.
— Да, Купер тоже не в отличном состоянии, — устало ответил Дже Вэй.
— Да, господин Купер сейчас в соседней спальне, — послышались шаги Герда.
— Что, черт побери, происходит? — это был уже Кейд.
— Пока ничего неизвестно, почему Айрин в таком состоянии. Но мы его теряем, это точно. Наша связь утягивает и нас тоже, — прошептал Дже Вэй.
Затем послышались торопливые шаги.
— Где больной? — прозвучал скрипучий голос уже немолодого мужчины.
— Ах, альфа. Выйдите все вон, кроме тех, кто ему близок, — жёстким тоном, не терпящим возражений.
Медикус ощупывал меня с ног до головы. Увы, пошевелиться или что-то сказать я не мог.
— Органы в полном порядке. Так, пульс в норме, хотя… слабо прощупывается. Язык тоже нормального цвета, — монотонно сообщал он. Затем легкий укол во внутреннюю сторону локтя. — Так-так. Это уже интересно.
— Что там? — осторожно спросила Яои.
— Точно не уверен… но, кажется, его отравили, — заключил он после короткой паузы.
— Кажется? — воскликнула девушка.
— Отравили. Это точно.
— Вы уверены? — слабым голосом спросил Дже Вэй.
— Вот видите? — что-то зашуршало. — Кончик серебреной иголки почернел. Это означает только одно: отравление.
— Но кто? Кому понадобилось убийство нашего альфы? — в голосе девушки послышались нотки тревоги и ярости.
— Не знаю, — сухо ответил медикус. — Но могу сказать одно, пока он не выпьет противоядие, он не проснется и умрет. Но так как он оборотень, умирать будет медленно, — снова шуршание.
— Вы можете его вылечить? — послышался уже голос Купера.
— Купер! — ахнула она. Мне кажется или она с теплом произнесла его имя? — Ты проснулся! Зачем встал? Совсем что ли? — ругалась, как жена на мужа. Мне стало смешно. Впервые его в жизни ругают, да еще и девушка.
— Что здесь происходит, черт побери! Кто-нибудь объяснит? У меня голова раскалывается, — его голос задрожал.
— Садись, на вот выпей, — в ее голосе проскользнуло что-то такое… не могу вспомнить.
Резко закружилось голова, и картинки воспоминаний начали куда-то уплывать.
Кто я? Где я вообще нахожусь? Почему эти люди так громко говорят? Затем я каким-то образом перемещаюсь и вижу себя. Рядом со мной сидел… не могу вспомнить…да, Дже Вэй! Эта женщина…я знаю ее, но не могу вспомнить имя.
— Его отравили… не знаю…ты знаешь? — слышал я отрывки фраз.
Затем худощавый мужчина вышел вперед и начал что-то говорить:
— Была женщина с гарема, похожая на Машу… он приказал выгнать, но перед этим он был с ней…затем пропала… кого-то она напоминала…
Маша? Кто она? Какое имеет ко мне отношения?
Вижу, как женщина заплакала. Затем завыли волки. Внезапно дверь вылетала с петель.
— Какого Консорта вы сидите здесь? — вошел грозный старик с палкой в руке. Кто же это был?
— Дед Яков! — воскликнул Купер. Да, точно, он был моим наставником.
Молодость… Я помню Каю. И помню, как я хотел привести ее в храм. Но затем ее предательство. Она выбрала силу, быть альфа-самкой. Ведь Кая была полукровкой. Затем вспомнил, как я убил ее собственноручно. Вспомнил сапфировые глаза. Она выглядела в тот день напуганной и такой хрупкой, что хотел защищать ее ото всех. В тот день я понял, как многое она для меня значит.
— Пока не построите храм, жрица не проснётся. Вы деревенские пендели! Надо в ускоренном темпе строить. Его спасет только его истинная, — палкой стукнул по голове Купера с Дже Вэйем. — А ты, пока эти пендели будут строить храм, поглядывай за наший альфой. Развели тут сопли!
— Но как она спасет его? — чуть ли не плача прошептала Яои.
— Издревле связь между истинной парой считалось священной. Один из них заболеет, то второй делиться своей энергией. Умрет один, последует второй, — рассказал нашу историю коротко наставник.
— Значит, если Айрин умрет, то умрет и Маша? — всхлипнула девушка.
— Он не ставил метку. Из-за этого его отравили, и он медленно умирает, кровь волка не дает умереть. Был бы обычным человеком, давно умер бы. Поэтому, если Маша прибудет сюда, то хоть как-то ускорит его выздоровление, — но я не услышал больше слов, потому что перенесся в какую-то комнату.
Маша
Приходила в себя с ужасной головной болью и оказалось, что лежу еще и на полу. Залезла рукой в волосы и нашла шишку на голове. Стукнулась знатно, а может и громко, как это еще никто не кинулся меня спасать? Вдруг, умираю?