— Степан, для тебя особое поручение. Слышал о перестановках в районной управе? — задал вопрос начальник.
— Вы по поводу гибели наших товарищей? — последовал от сержанта уточняющий вопрос.
— Гибели…, - повторил это слово Онищенко и недовольно хмыкнул.
— Ты не удивляешься, что погибли именно те руководители, которые открыто, поддерживали организацию украинских националистов? Центральный провод выражает свою озабоченность и напоминает о необходимости перехода в подполье, для дальнейшей борьбы за нашу независимость и соборность. Скажи своим хлопцам, чтобы прикусили языки и поменьше болтали. Немцы начали чистки и наша задача сохранить членов организации.
— Я вас понял, — кивнул головой Степан.
— Ходаковский поставил мне задачу выделить отряд для доставки собранного для нужд вермахта продовольствия из сел района. Взаимодействовать будете с волостными управами. После случаев захвата обозов украинскими повстанцами, гебитскомиссар не очень доверяет волостной полиции, и пожелал привлечь для этих целей наш батальон. Наши братья в лесах остро нуждаются в оружии и продовольствии, смекаешь? — намекнул ему ротный на возможный исход данной миссии.
— Вы хотите, чтобы я…?
— Не стоит так рисковать собой. Ты мне еще будешь нужен и не надо, чтобы на тебя пали какие-то подозрения. Одну группу возглавишь сам, а вот во вторую поставишь тех парней, которые сделают все правильно. Если разоружат наших людей, не страшно. Я даже допускаю, что у тебя найдутся и добровольцы, готовые пополнить ряды ОУН, — достаточно понятно изложил свою позицию ротный.
— Найдутся, — не отрицал Бородай.
— Вот и хорошо. Шуцманов распределишь сам, а я позабочусь, чтобы в лесу узнали о готовящейся операции, — подвел итог разговора Онищенко.
Игнатов не успел толком докурить сигарету, как их взвод начали строить на плацу. Визе фельдфебель Бородай рассказал вкратце о предстоящей поездке в волость и уже через час, четверо саней неслись по заснеженным полям Волыни вглубь Сарненского района. В волость прибыли к вечеру и уже утром усиленные парнями из местной полиции, разъехались двумя группами по разным маршрутам. Чижову повезло, что он оказался в составе отряда, который должен был забрать провиант из нескольких сел, в том числе и из Гуты Степанской. Это была реальная возможность встретиться со Стешей. Пока добирались, лесной дорогой к селу, он живо представлял себе эту встречу. В Гуте их встретил староста Якуб Крыльчинский.
— Вы уже приехали? А я вас ждал только через неделю, — залепетал мужчина перед полицаями, которые ввалились в его конторку.
— Я тут уже и списки приготовил, — лебезил староста, роясь в своем столе. Василь Зленко, который был за старшего в их группе, переглянулся с местным полицаем из волости, не совсем понимая, о чем идет речь. Якуб протянул им листок бумаги.
— Вот те, кто подлежит отправке, — заявил Крыльчинский.
— Ты о чем сейчас? — переспросил Зленко, смотря на список фамилий.
— Вы же от уполномоченного по использованию рабочей силы? Он требовал, чтобы я приготовил список людей для отправки в Германию, — слегка растерялся староста. Василий сунул листок в руки Чижову, стоящему у него за спиной и схватил Якуба за грудки.
— Мы за продовольствием. Причем здесь рабочие для Германии? — заорал он на мужчину.
— Извините, перепутал. Начальник сельскохозяйственного отдела мне ничего не сообщал о вашем визите, — залепетал староста.
— Я не совсем готов, но если вы дадите мне пару дней, то я соберу все необходимое.
— Пару дней? У нас нет столько времени. Селютин, Ширшов, Балабан, Трубицын, Игнатов, Чижов, — перечислил их старший фамилии своих «шуцманов».
— Остаетесь здесь и поможете собрать недоимки, а мы поедем дальше, — принял решение Василь. Он выдернул из рук Гришки список и передал его обратно. Григорию хватило этих несколько секунд, чтобы пробежать глазами по перечню фамилий. Пятым номером в списке значилась Стефания Новак. Значит, староста определил ее на отправку в Германию, и ждал только приезда полицаев, чтобы «шума» забрали ее в Сарны. Перечисленные полицаи из батальона «шуцманшафта» остались в селе, а остальные продолжили свой путь в следующий населенный пункт.
— С чего начнем? — по-деловому поинтересовался ефрейтор Селютин. Его официально никто тут за главного не оставлял, но и без этого было понятно, кто станет руководить. Селютин сам москвич, имеет образование, плюс звание. Такой-же окруженец, как и основная часть парней, которые поступили на службу в «шуцманшафт». За свои знания и интеллигентный вид его не любили «шароварники». Он тоже, в свою очередь, презирал необразованных украинцев.
— Саша, давайте без меня. Я скоро буду, — отделился от их группы Чижов.
— Ты куда? — не понял такого маневра Селютин.
— Он сам из этого села. У него тут девушка живет, — пояснил за друга Федор.
— Я думал, он из России, — удивился ефрейтор.
— Он и есть из России. Его местная полька из лагеря военнопленных выкупила. Он у нее и жил, пока в наш батальон не попал, — продолжал Игнатов давать пояснения вместо Григория, который быстрым шагом, неся на плече пулемет, удалялся от центра села.
— Что мы сами не справимся? Он столько ждал этой встречи, — сочувственно произнес ему вслед Игнатов.
Чижов, стараясь не сходить с накатанной санями дороге, быстро приближался ко двору Новак. Шарик, гавкнул для порядка и приветливо завилял хвостом. Григорий зашел в хату и позвал хозяйку. В ответ тишина. Пришлось возвращаться во двор. Стефания, как раз выходила из хлева. Увидев во дворе человека в форме, она настороженно замерла на месте. Мужчина не сдерживая радости, бросился к ней навстречу, на ходу отметив, что полька не в положении, как говорил Бородай. Значит, сука, соврал, чтобы досадить Чижову или женщина сделала аборт.
— Стеша! — подхватил он ее на руки и закружил по двору. Женщина узнала работника, но явно не ожидала от него такого всплеска эмоций.
— Гриша, живой? Откуда ты?
Он поставил хозяйку на ноги, нежно всматриваясь в знакомые черты лица.
— Из районного центра я.
— Свекровь сказала, что тебя арестовали. Я уже подумала…, - она опустила свой взор.
— Да живой я. Пойдем скорее в дом, — предложил гость. В горнице Гришка стащил с плеча свой «дегтярь» и поставил его возле стены.
— Ты теперь с ними? — кивнула она на его форму.
— У меня не было выбора, или идти служить или становиться к стенке, — признался Чижов.
— Ты прости, что долго не подавал вестей.
— Это ты меня прости, что пошла на поводу у свекрови. Не надо было тебя отпускать, — пожалела о ранее принятом решении полька.
— Представляю, что тебе пришлось пережить.
— Я все это время думал о тебе. Каждую ночь ложился и вставал с твоим именем на устах, — признался мужчина.
— Чего ты Гриша? Перестань, — засмущалась хозяйка.
— Как ты тут без меня жила? — скинул Григорий куртку, потому-что в доме было хорошо натоплено.
Она с интересом посмотрела на гостя. По-видимому, Гришка возомнил себя чуть ли не ее мужем, коль стал задавать подобные вопросы. Ведь весь акцент вопроса сводился именно к словам «без меня». Впрочем, отчасти он был прав. Пусть не муж, но дорогой сердцу человек. За такое короткое время она успела привыкнуть к нему и его исчезновение восприняла достаточно болезненно.
— Плохо, Гриша! Лошадь пришлось отдать в общину. Сама ухаживать за хозяйством не успеваю, а нанимать работника не хочу, да и не по карману. Плюс ко всему на нашу семью взъелся староста и всячески пакостит. Мстит Казимиру за старые обиды, — призналась Стефания.
— Мстит? — вспомнил мужчина о списке, в котором фигурировала фамилия Новак.
— Стеш, я тут долго думал и решил, — продолжил разговор гость официальным тоном.
— Выходи за меня замуж! — на одном дыхании произнес мужчина. Хозяйка от неожиданности замерла на месте.
— Ты, что это свататься приехал? Он подумал и решил! А меня ты спросил? — не дала она положительного ответа.
— Вот я и спрашиваю, — выкрутился Григорий.
— Сколько тебе вдовой ходить? Тяжело ведь одной.