— Эй!.. Эй!..
По-прежнему единственным ответом мне было безмолвие.
Я тщательно осмотрела неф, испытывая ощущения человека, сунувшегося в пасть гигантского кита. Дежурного освещения хватало лишь на то, чтобы едва обозначить вход в отдельные капеллы, но оно совершенно не давало представления о размерах чудовища. Без электрического света было невозможно даже определить, где находится главный алтарь. И даже вход в крипту. Позолоченное алтарное убранство, богатейшая многоцветная резьба деревянной фигуры святого Иакова — все, казалось, поглотила непроглядная тьма.
«Может, позвонить с службу спасения? — подумала я, дрожащей рукой нашаривая в сумке телефон. — А вдруг это просто обман зрения? А вдруг это неприкаянная душа?»
Эту мысль я сразу же откинула как совершенно нелепую. Всеми силами разума я противилась подступающему страху. Но сердце мое колотилось все сильнее.
Чтобы покончить с пугающей неопределенностью, я схватила куртку, сумку и фонарь и направилась туда, где мне померещился свет. «Призраки исчезают, когда их встречают лицом к лицу», — вспомнила я. И, дрожа от страха, я пошла наперехват в боковой правый неф, молясь про себя, чтобы никого там не обнаружить. Войдя туда, — Аве Мария, Господь с тобою, — я решительно свернула к вратам Платериас, которые в это время суток, естественно, были закрыты.
И тогда я его увидела.
Практически я наткнулась на него.
И, даже стоя почти вплотную, я не поверила своим глазам.
«Боже мой!»
Передо мной стоял человек без лица, закутанный в черную тунику, похожую на монашескую рясу. Казалось, он возится с каким-то предметом, который только что спрятал под единственным современным памятником во всем храме — скульптурой работы Хесуса Леона Васкеса, изображающей Campus stellae, или Путь звезд. Слава богу, он держался совсем не агрессивно, будто свалился с неба в самый центр собора и не слишком хорошо осознавал, где находится.
Я понимала, что должна бегом бежать оттуда и известить полицию, но какое-то инстинктивное предчувствие, а может быть, то, что на долю секунды наши взгляды встретились, заставило меня обратиться к нему:
— Что вы здесь делаете? — Вопрос вырвался из самого сердца. — Вы не слышите? Кто вам позволил находиться в соборе?
Вор — определенно именно вором он и казался — оставил свое занятие, нимало не смущенный моей настойчивостью. Я услышала звук закрывающейся молнии на нейлоновой сумке, и тут он повернулся ко мне, будто его совершенно не волновало, что его застигли врасплох. Более того, теперь, глядя на него, я была почти готова поверить, что именно меня он и поджидал. К несчастью, скудное освещение не позволило мне рассмотреть его. Мне показалось, что под рясой на нем надет черный комбинезон и что человек весьма силен. Внезапно он что-то произнес на незнакомом мне языке и, сделав шаг вперед, пробормотал вопрос, который поверг меня в изумление:
— У-ла Либрес?
— Что?
«Монах» заколебался, вероятно думая, как поточнее задать свой вопрос:
— У-ли-я А-либрес?
Видя мое недоумение, он еще раз с натугой попробовал вымолвить слова, ставшие от этого более разборчивыми, но приобретшими ошеломляющий смысл:
— Ху-ли-я Аль-варес — это… вы?
2
За стенами собора шел нескончаемый дождь. Это был «орбальо» — типичная для севера Испании морось, которая незаметно пропитывает тяжелой влагой все вокруг. Брусчатка на площади Орбадойро пострадала в первую очередь и в эти часы напоминала набухшую губку, не способную поглотить более ни единой капли. Поэтому, когда элегантный кабриолет цвета бордо пересек самую знаменитую в Галисии площадь и остановился перед дверями отеля «Рейес католикос», из-под его колес взметнулся фонтан брызг, окатив стены гостиницы.
Дежурный портье из-за своей стойки бросил взгляд в ближайшее окно и выключил телевизор. Прибыли его последние клиенты. Он услужливо выскочил на улицу, и именно в этот момент колокола собора пробили полночь. Водитель заглушил мотор «мерседеса», погасил фары и посмотрел на циферблат наручных часов, словно выполняя какой-то неведомый ритуал.
— Приехали, дорогая. Компостела.
Сидящая рядом с ним женщина отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. Она испытала явное облегчение, заметив портье, спешащего им навстречу с огромным черным зонтом.
— Добрый вечер, господа, — произнес тот на прекрасном английском. Запах сырой земли проник в безупречно чистый салон арендованного автомобиля. — Нас предупредили, что вы будете поздно.