Ну и хрена ты спишь? Я жрать хочу в конце то концов! А то в больнице, суля по пустому желудку, меня, похоже, кормили внутривенно.
— Отец! Я чувствую, что ты уже не спишь…
— Тебе приснилось что-то плохое? — спросил он садясь.
— Мне приснился кошмар… Прошлое. Демон-лис.
— Кьюби. Его зовут Кьюби но Йоко.
— Кто он или что он? И откуда он взялся?
Отец чуть помолчал, очевидно раздумывая какую из версий мне выдать, и заговорил:
— Ты уже большой… Слушай. Был один… Человек, скорее всего… И был один демон — Десятихвостый. Этот демон был стихийным бедствием. Всесокрушающим… Этот человек смог его победить и запер внутри себя. Но когда он умирал от старости, он понял, что демон вырвется на свободу и продолжит уничтожать все вокруг. Тогда он разделил его сущность и чакру на девять частей, а его тело запечатал в Луну. — Ничего не понял. Если этот мужик был так нереально силен, как он мог умереть? Да еще от старости? Убить-то кого угодно: будь то Боги или Владыки все когда ни будь сдохнут. Но от старости??? Явно это просто легенда, а на самом деле его кто-то прирезал адамантовым клинком, но не добил, вот мужик и… Хм. А если так: бой с врагом, смертельное ранение. И нежелание давать этому врагу или кому-то еще этого демона. Вот это уже более реально. А легенды — они на то и легенды, чтоб перевираться по сто раз… Отец между тем продолжил: — Каждая из частей этого демона — самостоятельна. С образованием деревень их стали ловить и запечатывать в других носителей. Носитель при этом получал серьезную прибавку к силе. Очень серьезную. Демоны возненавидели своих носителей и вместе с ними — все человечество. Носителей демонов называют «джинчуррики». Неделю назад кто-то сумел проникнуть в деревню и убил нашего джинчуррики. Демон вырвался на свободу. Четвертый Хокаге, ценой своей жизни, запечатал его снова, но уже в своего ребенка. Новорожденного. В данный момент его судьба решается.
Не думал, что после всего, что со мной произошло, меня еще можно шокировать.
Мать вашу! Здесь клепают одержимых? Сколько вопросов!
— А почему демонов не убивают?
Отец хмыкнул:
— Пытались и неоднократно. Во-первых — это очень трудно, а во-вторых — они возрождаются.
«Плохо старались!» — хотелось крикнуть мне. Не бывает бессмертия! Даже богов Смерти можно «убить», т. е. прекратить их существование… Хотя это и чрезвычайно трудно.
Тут же вообще все должно быть просто — разрушить процесс возрождения (или что там еще?) и конец.
Впрочем, кто его знает, как тут дела обстоят.
Неожиданно мой взгляд упал на лежащий в стороне отцовский зеленый жилет-разгрузку. Должно быть удобно. Несколько кинжалов странной формы с треугольным лезвием выглядывало из чего-то наподобии ножен.
Виновато оглянувшись на Фу, я потянул один из них. Тяжелый…
— Это кунай, сделанный из чакропроводящего металла.
Может у вас на задворках это и называют «чакропроводящим металлом», но во всех Вселеных его называют просто — «а-да-мант». Мать вашу! Да за сходный по весу кинжальчик, я отдал пять сотен первоклассных рабынь! Да еще работа мне влетела в копеечку! О, Великие Боги! И изначальный Хаос!
— А этот металл — дорогой? — во всю стараюсь проецировать лишь интерес. Все хорошо… Все прекрасно…
— Не то что б очень, но и не дешевый.
Мама дорогая… Куда я попал? Похоже, поход за моими пожитками откладывается на неопределенный срок за бессмысленностью и ненадобностью…
Живот предательски забурчал. Как там говорили? За делами духовными не забудь о делах телесных…
Аккуратно засунув его обратно, я справился с эмоциями и, повернувшись к Фу, говорю:
— Отец, я хочу есть.
Он тут же вскочил и произнес, подхватывая свою жилетку:
— В принципе, уже рассвет и у Иноичи наверное можно будет уже чего-то перехватить. Ну, а если они еще спят, то перекусим в ичираку.
«Ичираку»? Что за хрень? Ресторанчик? Общепит? Наверное. В принципе мне — пофигу. В подтверждение этому я пожимаю плечами.
Отец быстро скатывает матрац с одеялом в рулон и прячет его в шкаф.
А следующим движением он подхватывает меня на руки (я даже квакнуть не успел) и сажает меня себя на плечи.
Пройдя в дом, мы поняли, что хозяева поместья еще явно спали. Яркой иллюстрацией этому был Иноичи, лежащий в гостиной первого этажа на максимально разложенном кресле ничком. Что интересно — он не храпел, а лишь очень тихо посапывал. Все помещение пропахло перегаром настолько, что мне пришлось прикрыть рот и нос ладошкой.
Отец, неодобрительно покосился на блондина и тихо произнес, вздохнув: