Я поднял брови:
— Зачем же портить такую красоту?
Шикаку покачал головой:
— Да уж. Ты делаешь невероятные вещи, которые раньше считались невозможными. Сначала захватил опытнейшую джинчуррики живой, а потом и приручил ее…
Я сделал шаг к нему и посмотрел в глаза:
— Не недооценивайте меня — мои силы постоянно растут. — он сглотнул, а я позволил себе положить на его лицо, искаженное двумя шрамами, левую ладонь и большим и средним пальцем провести по ним. Следом за ними его шрамы стали исчезать и, спустя секунду, от них не осталось ничего. Даже тон обновившейся кожи практически не выделялся. Я продолжил говорить, все так же глядя ему в глаза: — И однажды я стану богом.
Иноичи достал зеркало и протянул его своему другу:
— Шика, твоих шрамов больше нет…
— Твою мать. — выругался тот, усиленно рассматривая свое лицо в зеркало.
Я повернулся к двери:
— Иноичи-сан, я думаю, что вам придется скоро спускаться в допросную: я намерен выполнить желание сенсея.
Тот кивнул и громко сглотнул.
— До свиданья, Шикаку-сан, а с вами Иноичи-сан я не прощаюсь.
Мне всегда нравилась база АНБУ. Она так напоминала тот ад, в котором я коротал столетия.
Эманации страха и обреченности пропитали это место так же сильно, как и пыточные подвалы иллитидов.
Смерть и кошмары.
Зря я ворошил древние воспоминания. Из-за этого мое естество бездушной расчетливой твари стало просвечивать сквозь маску мальчика сильнее, чем обычно.
Я глушу свои смертоносные инстинкты и безжалостные привычки пороками, но, буду честен, их оковы начинают рваться. Их недостаточно, чтобы удерживать меня от разных непродуманных поступков.
Могущество — это яд, который травил и намного более трезвомыслящих существ, чем я.
Я жарился на сковородке Эрруу тысячелетие и нужно понимать, что перечеркнуть это время жалкими четырьмя годами относительного спокойствия невозможно. Моя душа, мои ценности не изменились. Потребовалось лишь жалких неполных две недели боев, что бы влияние этих лет исчезло как утренний туман, откатив положительные изменения обратно.
Но ведь веселиться еще слишком рано. Я еще слишком молод, чтоб изничтожать своих врагов.
А как же хочется временами убить Данзо.
Не-на-ви-жу…
Ливруш окинула довольным взглядом сотню рабынь и произнесла:
— И как удостоверится в том, что они прошли эффективную обработку? Вы даете гарантию?
Я повернулся к красивой желтоволосой женщине с какого-то далекого мира и, вытащив щупальцем из ножен свой адамантовый кинжал, бросил его ей в руки. Она ловко словила оружие и я скомандовал:
— Убей себя.
— Да, мой господин.
Она без раздумий воткнула его себе в сердце и упала наспину. Один из магов-целителей склонился над ней не позволяя умереть.
Я равнодушно понаблюдал за его манипуляциями и, повернувшись к начавшей понимать произошедшее Архидемонице, пробулькал:
— Если раб не отдаст свою жизнь по первому требованию хозяина — значит он не раб. Вы можете так проверить каждую из них. Это просто. И если кто-то из них откажется — мы переделаем работу. Вместе с тем вы должны понимать, что подобная обработка может быть не вечной: под давлением определенных воздействий она может слететь. Но так же она может и самовосстановиться. Однако, если подобное произошло, то лучше что бы мы все-таки переделали, чем уповать на ее восстановление…
Неожиданно передо мной выскочил какой-то человек, одетые в футуристическую броню:
— И все же, чудовище, мы бы хотели иметь гарантии. — произнес он: — Мы бы хотели знать, что ни одна из них не взбунтуется.
Я громко фыркнул:
— Вы, технократы, не признаете нашего авторитета? И боитесь восстания этих магически одаренных рабынь? Я знаю, зачем они вам: у вас в мире критически мало магов и вы хотите, что бы они рожали вам магически одаренных детей…
В следующую секунду мне в морду направили угрожающего вида пистолет. Не огнестрел. Ствол не дрожал. В гигантском тронном зале замка Ливруш, набитом демонами всех форм и размеров наступила тишина. Демоны прекратили галдеж и заинтересованно уставились на нас. За спиной мужчины настороженно водя оружием по сторона столпилась его свита в похожих скафандрах.
— Откуда ты это узнала, тварь? — угрожающе прорычал мужчина.
Я неуверенно шевельнул щупальцами и посмотрел на Ливруш, сидящую на троне. Она лишь предвкушающе улыбалась. Ей было все равно, чем закончится представление.