— Ну и жара сегодня, — сообщил он им.
— Иди, пожалуйся Ричарду, — отозвался мистер Уайлдинг, совершенно не подозревавший о новых привычках своего шурина.
— Думаешь, он рискнет выпить со мной? Я припоминаю, что в последние два раза ему крепко не везло.
— Не сомневайся, Бог любит троицу, — отрывисто бросил мистер Уайлдинг, и мистер Тренчард, уловив намек и пожав плечами, направился через лужайку к дому, где на крылечке сидел Ричард, нетерпеливо ожидавший известий.
— Ну как? — дрогнувшим голосом спросил он, вставая.
— Сидят, — ответил мистер Тренчард, махнув рукой в сторону реки.
— Нет-нет, я о сэре Роланде.
— А-а, сэр Роланд? — воскликнул старый забияка, словно успев забыть о нем. Он вздохнул. — Бедняга Свайни! Боюсь, что я перехитрил его.
— Каким образом?
— Ты тугодум, Дик. Сэр Роланд только что закончил свой нечестивый земной путь.
Ричард нервно сцепил руки и возвел глаза к небу.
— Упокой, Господи, его душу! — проговорил он.
— Да, да! — удивленно воскликнул мистер Тренчард и меланхолично добавил:
— Боюсь, что он и в самом деле ускользнет из преисподней.
Взор Ричарда внезапно загорелся, и он процитировал строки двадцать девятого псалма:
— «Вознесу тя, Господи, яко подъят мя, и не возвеселил еси враги моя о мне».
Мистер Тренчард недоуменно уставился на него. Ошибочно подумав, что его порицают за неуместную радость, Ричард смутился и с трудом выдавил из себя вздох:
— Бедный Блейк!
— Да уж, действительно! — отозвался мистер Тренчард и процитировал более подходящие, по его мнению, строки: — «Да оросят его могилу луковые слезы», впрочем, я, пожалуй, забыл о мистере Свайни. — Затем, уже более буднично, он добавил: — Идем, Ричард, и попробуем твоего муската.
— Я воздерживаюсь от вина, — твердо сказал Ричард.
— Чума тебя подери! — изумился окончательно сбитый с толку мистер Тренчард. — Ты, случаем, не перешел ли в мусульманство?
— Нет, — строго ответил юноша, — я стал христианином.
Мистер Тренчард задумчиво потер нос.
— Хм-м, — наконец произнес он, — в таком случае мир тебе. Можешь сидеть здесь сколько угодно, а я поищу Джаспера: он наверняка знает, чем промыть желудок.
И еще раз подозрительно взглянув на этого бывшего пьяницу, мистер Тренчард направился в дом, испытывая серьезные сомнения в присутствии здравого смысла в семье, в которую вошел его друг Энтони.
Вечерело, и от реки повеяло сыростью.
— Не пора ли нам домой, дорогая? — прошептал мистер Уайлдинг. Сумерки помогли Руфи скрыть смущение, и ее ответ скорее напоминал вздох, хотя Энтони Уайлдингу показалось, что он услышал куда больше.
ПРИМЕЧАНИЯ
Роман написан в 1913 году. На русский язык переведен впервые.
Действие романа происходит в Италии, в середине XVI века (1544—546), во время так называемых Итальянских войн — тяжелый для апеннинской страны исторический отрезок, который особенно интересовал Р. Сабатини, не раз помещавшего именно в это время действие своих романов и новелл. Открытие морского пути в Индию привело к упадку средиземноморской торговли, благодаря которой процветали итальянские города. В середине XVI века разъединенная феодальными кланами на небольшие государства страна не могла сопротивляться иностранному завоеванию. За господство на Апеннинском полуострове боролись французы и испанцы.
После того как испанский король Карлос I был провозглашен императором Священной Римской империи германской нации (под именем Карла Пятого), в эту борьбу вмешались немецкие и австрийские наемники. Италия представлялась лакомым кусочком для иностранных грабителей, которым помогали местные аристократы, враждовавшие между собой и охотно использовавшие чужеземных наемников в соперничестве с ненавистным соседом — правителем крошечного «суверенного государства». Противовесом светским захватчикам выступили феодалы-церковники. Созданное под патронатом духовного главы католической церкви Папское государство протянуло свои щупальца к цветущим городам Центральной и Северной Италии. Формально в папских владениях не было власти иностранцев, но церковный гнет бывал зачастую гораздо хуже хозяйствования светских чужеземцев. Клерикалы высасывали все соки из трудового народа, используя свою власть для личного обогащения, для удовлетворения личных прихотей высшего духовенства, входивших в разительное противоречие с канонами христианского вероучения. Оттого-то антиклерикальной направленностью отличаются и литературные произведения позднего Ренессанса, и политические памфлеты того времени. Сабатини удалось уловить эту характернейшую черту итальянского чинквеченто (итальянское название XVI века) и мастерски воспроизвести ее в своем романе. К сожалению, внутри страны не нашлось общественных сил, способных противостоять экспансии церковного государства. Противники церкви вынуждены были прибегнуть к вооруженной помощи иностранцев, а в результате как север, так и юг Италии надолго оказались в руках чужеземных правителей —Габсбургов.