– Здесь Сотирис Хандрас?
– В такое время он никогда не приходит. Оставишь ему записку?
– Нет, нет, я хотел повидать его самого…
– Тогда прогуляйся и через часок загляни опять.
У входа в притон его встретил Маньос. Несмотря на холод, он был до пояса обнажен. На шее у него болталось ожерелье из крупных бусин и потемневших серебряных монет, которые звенели при каждом его движении. Завсегдатай заведения, педераст и дебошир, он не расставался с ножом, засунутым за пояс. Когда у Однорукого Апостолиса бывало много работы, Маньос охотно помогал ему. В притоне он был как у себя дома: перекидывался шутками с посетителями, щекотал крошку Вулу, обнимал старуху. Он даже жалел новичков и убеждал их не курить крепкие наркотики.
– Добро пожаловать, дружище, – весело приветствовал он Клеархоса и с трубкой в руках, шутки ради, пустился отплясывать какой-то восточный танец.
Комната, утопавшая в клубах дыма, освещалась только лампадой, горевшей перед иконами. На сундуке сидела, сгорбившись, старая проститутка с замотанной шеей и, сплевывая время от времени, бормотала: «Дерьмо!» Рядом с ней, прислонившись к стене, стоя, дремал Зафирис.
Чуть подальше два парня пускали пузыри из трубок и заливались веселым смехом. На кровати сидел их приятель, белый как полотно. Он то и дело нагибался к ним и испуганно шептал, что пора уходить.
– Там идет крупная игра, – сказал Маньос Клеархосу.
Клеархос не ответил и приблизился к другу. Не пошевельнувшись, Зафирис приоткрыл глаза.
– Ты пришел, Клеархос…
– Опять тебя развезло, – брезгливо поморщился тот.
– Будешь играть?
– Нет.
– Зеленщик там выиграл почти тридцать тысяч. Везет ему, – сказал Зафирис, и его безжизненный взгляд остановился на лампаде.
Клеархос сжал руки, запрятанные глубоко в карманы. У него не было никакого желания играть. Он пришел сюда только по привычке, чтобы убить время до возвращения в кофейню. Игра в кости потеряла для него всякий интерес. Но, услышав о выигрыше зеленщика, он встрепенулся. У него проснулась смутная надежда. Может быть, он спасется, выиграв так же много денег?
– Тридцать тысяч? – прошептал он.
– Дерьмо! – сказала проститутка и сплюнула.
Бледный юноша, наклонившись к своим приятелям, прошептал:
– Как бы не началась полицейская облава… Пошли.
– Полицейская облава! Ты что, дружок, принял нас за коммунистов? С чего это полицейская облава? – насмешливо заметил мясник с прилипшими ко лбу волосами. – Здесь порядочное заведение.
– Мальчик-то неиспорченный, – сказал Маньос и поспешил сесть рядом с ним.
– Не лезь, Маньос, – послышался голос Апостолиса.
– Дерьмо! – пробормотала опять проститутка.
Клеархос вошел в соседнюю комнату. Яркий бледно-желтый свет ацетиленовой лампы падал на лица игроков, стоявших вокруг стола. Удачливый зеленщик, низенький человек с волосами, торчащими ежиком, прежде чем бросить кости, поплевал на них и потом долго тряс в руках.
– Четверка! – раздался чей-то голос.
– Наконец-то счастье ему изменило.
– Малый будет играть? – спросил высокий сводник перебирая четки.
– Да, – ответил Клеархос.
Ему уступили место, и он пролез между высоким сводником и мокрым от пота юрким человечком в шляпе набекрень, который беспрерывно сыпал ругательства. Из трех тысяч драхм, что дал Клеархосу англичанин, он не истратил и сотни. Что-то удерживало его от траты этих денег, и у него каждый раз сжималось сердце, когда приходилось где-нибудь расплачиваться. Поэтому он не купил утром модных ботинок на толстой подошве. Долго стоял перед витриной и смотрел на них, но в магазин не зашел.
Расстегнув дрожащей рукой кармашек, он вынул ассигнации, сложенные вчетверо, и положил перед собой на стол. Странное возбуждение мешало ему собраться с мыслями. Он рассеянно поставил две сотни и проиграл. У него над ухом раздались пронзительные выкрики:
– Бросай! Бросай!
Во второй кон Клеархос проиграл еще триста драхм. Когда он отсчитывал деньги для новой ставки, руки у него тряслись.
«Что со мной?» – подумал он и попытался сосредоточиться на игре.
У зеленщика опять выпала шестерка, и перед ним снова выросла куча денег.
– Сволочь! – разозлился сводник.
– Бросай кости, парень!
Клеархос растерянно смотрел на кости, которые держал в руках. Перед ним по столу были разбросаны ставки игроков.
– На все пойдешь, паренек?
– Выдержит твой карман?
– Ставьте! Парень сегодня при деньгах, – сказал человечек в шляпе набекрень. – Не так ли?